277-й ОПАБ
ЦГАИПД, ф. 4000, оп. 10, д. 1098
Стенограмма
сообщения старшины Панфилова Анатолия Лукича
научного сотрудника Военно-Морского музея.
10-го июня 1945 года
<...> В Армии я служил в 277-м отдельном артиллерийско-пулемётном
батальоне. Я был там начальником библиотеки клуба батальона. Этот батальон
был при 8-й Армии, которая отходила от Таллина. Командиром батальона был капитан
Степанов. Батальон был сформирован в Ленинграде из состава дивизии Народного
Ополчения Василеостровского района. В этот батальон входили в большей части
студенты Ленинградского Государственного Университета, Академии Художеств
и кроме того были и рабочие Василеостровского района. В основном же это был
студенческий батальон. Батальон начал формироваться 4 июля и формировался
по 14-е июля. В Ленинграде нас обмундировали и отправили пешком до Красного
Села. Это было 16 июля 1941 года. Мы дошли до Лигово и Урицка и там заночевали,
а потом пришли на Воронью гору и на гору Киргоф, где расположился штаб нашего
батальона. Мы там занимали оборону. Там мы пробыли две недели. Потом туда
прибыли морские артиллеристы. Там такая выгодная артиллерийская позиция, с
которой можно просматривать на дистанцию 40-50 клм. вплоть до Гатчины. Мы
видели все налёты на Ленинград, но вооружение у нас было очень плохое. На
1500 человек у нас было 380 винтовок. Но потом нас там заменили, т.к. мы почти
не умели стрелять и нас там только обучали. Мы пешком отправились в Стрельну
и заняли пять деревень, которые находились в 12 км от Стрельны на Ропшинском
шоссе. Это деревни: Настолово, Красино, Пафкуля, Палколово, Райкузи. В то
время батальон насчитывал 1500 человек. Вооружение оставалось прежним. Мы
стали строить ДОТы и ДЗОТы. Нам помогали рабочие Главвоенстроя. Они строили
бетонированные ДОТы. Мы построили 58 ДОТов. Некоторые были бетонированные,
а другие земляные. Орудия могли поворачиваться на 60 в сторону Ропши. Нам
привезли 100 мм орудия. В то время на Ленинградском фронте было очень сложное
положение. Противник от Кингисеппа пошёл на Ропшу, и мы ждали, что он пойдёт
на Стрельну и на Новый Петергоф прямой лобовой атакой. Но вместо лобового
удара противник прорвался на Красное Село и с Ропши на Гатчино. Ропша от Нового
Петергофа и от Стрельны в 24 клм.
Наш батальон дал военную присягу 4 августа 1941 года. Я был экспедитором батальона
и носил письма на почту и знал сколько в ротах народа.
С Ропши немцы пошли на Гатчину и на Красное Село и вышли к Лигову и к Финскому
заливу. Когда немцы заняли Красное Село, то они ударили с фланга по частям
нашего батальона. В деревне Райкузи наша 3-я рота вела сильный огонь по противнику.
Противник отвечал сильным огнём. Танки противника прорвались по Ропшинскому
шоссе. Там были надолбы и 20 клм. минное поле, но эта работа была не закончена.
Все наши люди в этих деревнях были перебиты. Ночами немецкие автоматчики прорывались
в Марьинский лес, забирались на чердаки домов и вели обстрел по нашим частям.
В деревне Райкузи была рукопашная схватка. Немцев было очень мало, но перед
ними был большой страх. К тому же люди были не обучены.
Наши стали отступать в Марьинский лес. Там скопилось много всяких бродяг,
дезертиров отставших и убегавших с поля боя. В том числе были и моряки, которые
бежали от Красного Села. В Красном Селе в тот период шёл большой бой. Там
располагался штаб нашего батальона. Парторгом батальона был старший лейтенант
Васильев. Около нашего штаба была траншея и там мы сидели и наблюдали за противником.
Противник уже приближался к нам и был за речкой на расстоянии 2 километров.
Никаких приказаний об отступлении батальона не было, но люди уходили. Был
разбит 323 стрелковый полк. У нас там был ППМ, потом батальонный пункт медицинской
помощи. В Марьинском лесу можно было найти остатки продовольственных складов,
везде валялась водка полулитрами. Валялось также оружие, винтовки и пр. Мне
тогда пришлось организовать трофейную команду, которая всё это собирала. <...>
33-й стрелковый полк и гаубичная артиллерия отступали, а у нас не было приказа
и мы не уходили. Потом мы стали отступать на Новый Петергоф. В Новый Петергоф
мы пришли 20 сентября. С нами был начальник контрразведки СМЕРШ старший лейтенант
... и начальник продовольственного снабжения капитан Николаев. Когда мы стояли
в Марьинском лесу, то все перепились, разворовали водку. Немцы рядом и нет
боевого охранения. Деньги наши удалось оттуда вывезти. Я лично перевёз 50000,
которые мне дал начфин. Я тогда ехал верхом на лошади. А большое количество
имущества было разбазарено и попало к немцам. За разбазаривание имущества
у меня был приказ начальника тыла нашего батальона Попова расстрелять капитана
Николаева, но я его так и не расстрелял.
Затем часть бойцов нашего батальона присоединилась к группе бойцов 264 батальона.
Это был батальон Фрунзенского района. Они вместе защищали аэродром Назия.
Командир же батальона Степанов и его военный комиссар капитан Галицкий, проходя
мимо аэродрома, не удосужились спросить наших бойцов, что они там делают и
возглавить борьбу. Нам было известно, что в Ораниенбауме Степанов и Галицкий
были арестованы. Должен сказать, что они были аморальными людьми. В каждой
роте было по 15 девушек-сандружинниц. Это больше были заводские девушки. Некоторые
из них себя очень скверно вели. Командир батальона и Военком слишком многое
позволяли себе с ними. Может быть это потом привело к тому, что работа по
боевой подготовке развалилась.
В Новом Петергофе нас насчитывалось, примерно, 65 человек; <...>
В Ораниенбауме собралось 230 чел. из 1500. Тут был организован строительный
батальон под командованием Степанова. Этот батальон был отправлен в район
Старого Петергофа (Степанов был убит, я был контужен 28 сентября) "С
13 сентября, когда противник занял Красное Село, мы держали его по 20-е сентября,
несмотря на то, что кругом все отступали".centralsector.narod.ru