"Цитадель под Ленинградом"
Г. М. КОВАЛЬ, Ю. К. СМИРНОВ,
участники обороны Красногвардейского УРа
Начало
Первые бои
(Бои в предполье)
Во вражеском полукольце
(дислокация батальона на 9 сентября)
У стен Гатчины
(Наступление немцев с юго-запада, 9-10 сентября)
Они оставляли Красногвардейск последними
(Бои в Мариенбурге, 11-13 сентября)
Бои на Ижоре (8-11
сентября)
Отошли, но не отступили (Бои
под Тайцами,10-12 сентября)
ПУТЬ 276-го ОПАБ
От авторов
Свою, хотя и небольшую, лепту в победу над фашизмом внес и 276-й отдельный
пулеметно-артиллерийский батальон, один из многих батальонов Ленинградской армии
народного ополчения, ставших вместе с многими другими частями и соединениями
на защиту города Ленина в критические для него дни августа — сентября 1941 года.
До последнего времени, по прошествии почти полувека, история батальона не нашла
места ни в исследованиях исторического плана, ни в военной мемуарной литературе,
посвященной начальному этапу Великой Отечественной войны. В условиях, когда
отсутствуют архивные материалы, отражающие боевые действия батальона, воспоминания
непосредственных участников событий того времени — единственный, хотя и не самый
лучший, источник, дающий представление о его вкладе в защиту Ленинграда.[110]
Формирование 276-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, как и других
отдельных батальонов Ленинградской армии народного ополчения, было начато на
исходе второй недели Великой Отечественной войны, 4 июля 1941 года. Основное
его ядро составляли люди с предприятий, учебных заведений Василеостровского
района Ленинграда. В их числе были студенты, аспиранты и преподаватели университета,
труженики заводов имени Н. Г. Козицкого, имени М. И. Калинина, Государственного
оптического института (ГОИ), Государственного союзного института физического
приборостроения, фабрики имени М. С. Урицкого. В составе ополченцев находились
также студенты и аспиранты Института имени И. Е. Репина Академии художеств СССР,
Горного института, типографии Академии наук СССР...
Позже, когда батальон находился в Красном Селе и занимал позиции под Красногвардейском,
приходило пополнение из других районов города, в частности Октябрьского (студенты
Ленинградского кораблестроительного института, Института физической культуры
имени П. Ф. Лесгафта).
Батальон формировался в главном здании Ленинградского государственного университета,
второй этаж которого, включая длинный коридор и прилегающие к нему аудитории
геологического и биологического факультетов, были превращены в казарму.
Период формирования был относительно непродолжительным — всего лишь две недели,
с 4 по 18 июля. В это время личный состав занимался строевой подготовкой, знакомился
со стрелковым оружием — винтовкой-трехлинейкой, ручным и станковым пулеметами,
с ручными гранатами, изучал воинские уставы. Артиллерийские подразделения осваивали
76-миллиметровые артсистемы.
В период формирования, да и позже, батальон испытывал острый недостаток стрелкового
и других видов оружия. Взвод лейтенанта Шарапова на 20 бойцов имел лишь пять
винтовок и десять патронов на каждую. Некоторым ополченцам были выданы учебные
винтовки, с которыми они дошли до Красногвардейска. Ручные гранаты РГД были
выданы тем, кто умел ими пользоваться.
«3а все время пребывания в батальоне, — вспомина-[111]ет топограф при штабе
батальона В. Д. Кирхоглани, — у меня ни разу не было ни своей винтовки, ни какого-нибудь
другого оружия».
Короткие сроки, отведенные на формирование батальона, недостаток оружия, боеприпасов
не лучшим образом сказывались на боевой выучке ополченских подразделений. Как
вспоминает А. Тарховский, которому в то время исполнилось 18 лет: «Многие из
нас до этого вообще видели винтовки и пулеметы только в кино, на картинках или
у солдат на парадах. К этой категории ополченцев относился и я». До выхода на
фронтовой рубеж в подразделениях батальона удалось провести, как правило, не
более двух-трех стрельб из боевых винтовок, во время которых каждому довелось
произвести по три — пять выстрелов.
Со временем нехватка стрелкового оружия и боеприпасов перестала чувствоваться.
По некоторым воспоминаниям ополченцев, батальон состоял из 4 рот, каждая из
которых включала 2— 3 артиллерийских и столько же пулеметных взводов и обеспечивающих
их подразделений (комендантского взвода, взвода связи и других). Общая численность
батальона составляла около 1200 человек. Возраст ополченцев был от 17 до 60
лет. Среди них были участники войны с Финляндией 1939—1940 годов, из числа которых,
как правило, назначались младшие командиры и командиры взводов.
С начала формирования до середины августа командиром батальона был М. П. Заломин.
В середине августа на эту должность назначается военный инженер III ранга М.
Р. Бауман, бывший до этого заместителем командира батальона по артиллерии. Профессор
Химико-технологического института, участник первой мировой войны, артиллерист,
после революции перешедший на сторону Красной Армии, Бауман пользовался большим
уважением. Высокий, седой, в комсоставской пилотке, накинутой на плечи плащ-палатке
— таким он запомнился ополченцам, служившим при штабе батальона. Непосредственно
работавшие под его руководством люди отмечали, что это был умный, опытный артиллерист
и командир, мягкий в обращении с подчиненными, интеллигентный и душевный человек.
Не меньшим авторитетом пользовался комиссар батальона Н. П. Троян, доцент философского
факультета ЛГУ.[112]
Начальником штаба батальона был лейтенант Румш, бывший аспирант ЛГУ, его заместителем
— младший лейтенант Афанасьев.
После завершения формирования батальон прошел курс начального обучения. Обмундированный
и частично вооруженный, он в течение 18 июля совершил переход в Красное Село.
Ленинградцы тепло провожали ополченцев, давали им добрые напутствия, желали
скорого возвращения с победой. Для многих, не имевших опыта походов в солдатском
обмундировании с армейской выкладкой, 30-километровый переход с двумя-тремя
привалами в пути запомнился надолго.
По прибытии в Красное Село большинство подразделений было размещено в летнем
лагере Ленинградского артиллерийского училища. Штаб батальона расположился в
роще на возвышенности к востоку от центра города, за линией железной дороги,
а командный пункт — непосредственно в Красном Селе.
Здесь, как и в Ленинграде, продолжались занятия по строевой подготовке и изучению
различных видов оружия, по тактике на местности. Были организованы также стрельбы
из боевых винтовок, для большинства ополченцев они были первыми в жизни. Учились
бросать ручные гранаты.
Бойцы и командиры батальона постоянно несли караульную службу, принимали участие
в рытье траншей, строительстве оборонительных сооружений. К концу июля вокруг
Красного Села появилось около 30 дотов и дзотов. В некоторых из них были установлены
орудия, снятые с кораблей Балтийского флота.
Непосредственное участие в организации нашего участка обороны принимали заместитель
командира батальона по артиллерии М. Р. Бауман и исполнявший обязанности топографа
при штабе батальона рядовой В. Д. Кирхоглани, бывший аспирант Института имени
И. Е. Репина Академии художеств СССР.наверх
Совершив в ночь на 29 июля переход из Красного Села в Красногвардейск, батальон
разместился в районе аэродрома, в Мариенбурге, а также по восточному берегу
реки Сал у поселков Котельниково (Салези) и Корпиково. Отдельные подразделения,
в их числе огневой взвод младшего лейтенанта Генусова, заняли позиции в непосредственной
близости от железной дороги[113] Красногвардейск — Елизаветино и севернее поселка
Войсковицы, в 7—8 километрах от расположения основных сил.
16 августа поступил приказ по приведению войск Красногвардейского укрепрайона
в боевую готовность. На следующий день части 2-й гвардейской ДНО заняли огневые
позиции в Центральном секторе укрепрайона. Перед ними и отдельными пулеметно-артиллерийскими
батальонами — 267-м, 270-м, 276-м, 126-м — была поставлена задача обеспечить
эффективное противодействие противнику на занятых оборонительных рубежах.
В это время немецкие передовые части находились уже в непосредственной близости
от Красногвардейска. Для противодействия дальнейшему их продвижению в Северном
направлении — на Ленинград и в Восточном — на Красногвардейск по приказам командования
укрепрайона батальон выслал боевые охранения в район населенных пунктов Елизаветино
(в 20 километрах западнее Красногвардейска), Луйсковицы и Вохоново, находящиеся
севернее Елизаветина в двух с половиной — трех километрах и шести-семи километрах.
В Елизаветино отправились два расчета 76-миллиметровых орудий. Одно из них установили
в доте, оборудованном в поселке, второе — в дзоте у Таллиннского шоссе.
На третий день после занятия боевым охранением огневых позиций станция и поселок
Елизаветино подверглись интенсивной бомбежке с воздуха. В налете, как вспоминают
артпульбатовцы, участвовало до 100 немецких самолетов. Возникли пожары. После
этого дот был оставлен, а орудие разместили у дзота, находившегося близ Таллиннского
шоссе.
Утром следующего дня перед боевым охранением у Елизаветина заняли позиции доставленные
на автомашинах курсанты Ленинградского пехотного училища имени С. М. Кирова,
совместно с которыми орудийные расчеты с полудня вели бой с появившимися здесь
танками и автоматчиками противника. Один из вражеских снарядов попал в амбразуру
дзота, был тяжело ранен наводчик орудия, пострадали и другие бойцы расчета.
Гарнизону дзота пришлось сменить позицию.
Несколько немецких танков было подожжено геройски сражавшимися курсантами, которые
использовали для этого бутылки с горючей смесью. Бой длился не один час. После
создавшейся угрозы окружения бойцы[114] охранения вместе с курсантами отошли
к лесу, а затем в район расположения батальона, в Красногвардейск.
В Луйсковицы был направлен усиленный личным составом и огневыми средствами,
в том числе противотанковыми, взвод лейтенанта Шарапова. Это боевое охранение
находилось на огневой позиции южнее деревни Луйсковицы около двух суток (18
и 19 августа). После того как противник, нацеливший удар на расположенную севернее
деревню Вохоново, обошел взвод, лейтенант Шарапов по приказу командования отвел
его в поселок Тайцы.
Третье боевое охранение в районе деревни Вохоново, в состав которого входил
огневой взвод младшего лейтенанта Генусова, — одно из первых подразделений батальона,
самостоятельно вступившее в бой с танками противника и отразившее их атаку.
Генусов первым выстрелом из 76-миллиметровой пушки, установленной на опушке
леса у перекрестка дорог, подбил головной танк. Два других, ведя огонь, повернули
вспять. После решения поставленной задачи охранение возвратилось в район расположения
батальона у Красногвардейска.наверх
К исходу дня 8 сентября участок укрепрайона от Красногвардейска до Тайцев,
оборона которого обеспечивалась 2-й гвардейской ДНО, четырьмя отдельными пулеметно-артиллерийскими
батальонами (126-м, 267-м, 270-м, 276-м) и несколькими армейскими, преимущественно
артиллерийскими, подразделениями, оказался охваченным войсками противника с
трех сторон. Оставался свободный выход лишь на северо-восток в сторону Пушкина
и Ленинграда.
Передовые части фашистов находились в районе станции Войсковицы (в 10—12 километрах
западнее Красногвардейска), примерно на таком же расстоянии на юге и юго-востоке
и в 15—20 километрах с востока и северо-востока по правому берегу реки Ижоры.
9 сентября пять пехотных, две танковые и одна моторизованная дивизии 4-й танковой
группы и 18-й немецкой армии после артиллерийской и авиационной подготовки стали
прорываться из района северо-западнее Красногвардейска на Красное Село и Ленинград.
11 сентября ими был занят Дудергоф, на следующий день Красное Село. В течение
четырех суток — 9, 10, 11 и 12 сентября — на этом участке фронта шли бои. 2-я
и[115] 3-я гвардейские дивизии народного ополчения, 1-я бригада морской пехоты
и пулеметно-артиллерийские батальоны Красногвардейского УРа, в их числе 276-й
ОПАБ, отражали натиск врага.
Несмотря на упорное сопротивление ополченцев и моряков, угроза окружения занятых
ими позиций неумолимо возрастала. К утру 13 сентября имелся лишь небольшой выход,
«горловина», на север вдоль железной дороги Красногвардейск—Александровская
(на Пушкин), простреливаемый всеми видами оружия противника. В этот день по
приказу командующего 42-й армией Ф. С. Иванова подразделения 2-й гвардейской
ДНО, армейских частей, пулеметно-артиллерийских батальонов оставили Красногвардейск.
В сложившейся обстановке перед началом и в ходе наступления противника, начатого
9 сентября в районе Центрального сектора Красногвардейского УРа, батальон был
рассредоточен и занимал позиции на трех рубежах. Основные его силы в составе
трех рот (командиры — Смирнов и Васильев) заняли оборону по северному берегу
реки Ижоры от деревни Новая Пудость на западе до Варшавской железной дороги
на востоке общей протяженностью около 8 километров.
Второй оборонительный рубеж батальона находился западнее Красногвардейска на
реке Сал, где огневые позиции занимала рота Моршихина. Здесь же, неподалеку,
в двух-трех километрах восточнее, в северной части Мариенбурга, в дотах заняли
оборону взводы младших лейтенантов Четвертакова и Кравченко. Рядом с ними на
открытой, хорошо замаскированной позиции разместилась армейская батарея 76-миллиметровых
орудий. Соседом слева у этих подразделений был 267-й ОПАБ. На севере, со стороны
Ленинграда, в районе Дудергофа, занимал оборону 282-й ОПАБ, а на востоке — 270-й
ОПАБ.
Третий оборонительный рубеж 276-го ОПАБ проходил по южной окраине поселка Тайцы
и восточнее его у санатория «Тайцы».наверх
Первый удар противника на этом рубеже приняла на себя 9 сентября 3-я рота,
занимавшая позиции на реке Сал. Появившиеся вражеские танки у поселка Котельниково
она встретила огнем 76-миллиметрового орудия взвода младшего лейтенанта Веселова.
Не вы-[116]держав удара, танки отошли на исходные позиции. В скором времени
артиллерийским огнем немцы вывели орудие из строя, взвод вынужденно сменил позицию.
На следующее утро после артиллерийского налета противник вновь атаковал. Однако
и на этот раз был остановлен. В конечном счете продолжавшиеся атаки вынудили
взвод оставить позиции и отойти к деревне Корпиково. Здесь на опушке леса оборонялись
другие подразделения роты. Их соседями был первый полк 2-й гвардейской ДНО,
совместно с которым бойцы роты отражали вражеский натиск.
Здесь проявил героизм боец из взвода младшего лейтенанта Веселова (фамилию установить
нам, к сожалению, не удалось). Когда в непосредственной близости от позиций
роты противник начал оборудовать пулеметные точки, готовясь нанести очередной
удар, боец, с разрешения командира роты и замполита, скрытно подполз к одному
из пулеметных гнезд и забросал его гранатами. Он при этом погиб. После взрывов
рота поднялась в атаку и обратила немцев в бегство. Они оставили на поле боя
несколько трупов, ручные пулеметы, автоматы, винтовки.
В скором времени на наши позиции посыпался град мин, а в обход, намереваясь
отрезать роту и бойцов дивизии от Красногвардейска, двинулись танки фашистов.
Под угрозой окружения подразделения вынужденно отошли в сторону Мариенбурга.
Бой продолжался и здесь. Примерно в полукилометре севернее станции Мариенбург,
непосредственно у железной дороги, находились два дота. В одном из них, расположенном
слева от дороги, было установлено 45-миллиметровое противотанковое орудие. Доты
мешали продвижению танков. Попытки прорваться здесь они предпринимали 10 сентября.
Потеряв три машины, отошли на исходные позиции.
Повторно колонна танков и автомашин стала продвигаться по дороге на Ленинград
во второй половине следующего дня. О ее появлении было доложено на КП роты по
телефону. Артиллеристы сработали неплохо: подбили два танка и три автомашины
с пехотой. Остальные повернули обратно и скрылись в зоне городского парка.
Огнем противник нарушил проводную связь наших подразделений с ротой. В то же
время прямые попадания снарядов самому доту каких-либо серьезных повреждений
не причинили. Больше ни в этот, ни в сле-[117]дующий день противник здесь активных
действий не предпринимал. Но общая обстановка нам не благоприятствовала. После
того как через связного был получен приказ командира роты об оставлении занимаемой
позиции, немногочисленный гарнизон дота, состоявший из пяти человек, в числе
которых были два студента университета, начал отходить на Ленинград, предварительно
выведя из строя орудие.наверх
Они оставляли Красногвардейск последними
В числе ополченских подразделений, уходивших последними из Красногвардейска,
был взвод младшего лейтенанта Четвертакова, занимавший дот № 919 на северной
окраине Мариенбурга с конца августа по 11 сентября 1941 года. Рубеж, на котором
находился дот, многократно подвергался мощным бомбовым ударам с воздуха, сильным
артиллерийским и минометным обстрелам. 11 сентября к исходу дня пять танков,
прорвавшихся на правом фланге, обошли дот с тыла и открыли по нему огонь. Бойцы,
лишенные маневра, вывели орудие из строя и отошли в расположение артиллерийской
батареи, занимавшей огневые позиции в непосредственной близости. Батарея открыла
огонь по танкам прямой наводкой и подбила два из них, остальные отступили.
Из 17 человек первоначального списочного состава взвода А. М. Четвертакова к
исходу суток 11 сентября оставалось в строю 7, из них двое раненых. В этот день
взвод пополнили бойцы соседнего дота, которыми командовал накануне погибший
в бою младший лейтенант Кравченко.
В течение следующих двух суток — 12 и 13 сентября — батарея и прикрывавшие ее
бойцы взводов Четвертакова и Кравченко, находясь практически в окружении, подвергались
неоднократным ударам с воздуха, минометному и артиллерийскому обстрелам, но
позиций своих не оставили. Они отбивались от наседавших со всех сторон автоматчиков,
стремившихся во что бы то ни стало захватить батарею и уничтожить ее защитников.
И только получив по рации приказ оставить позиции и уходить на Пулково, батарея,
имевшая автотягу, с минимальными потерями прорвалась через заградительный огонь
противника и прибыла на место назначения.
Опыт дота младшего лейтенанта Четвертакова, как[118] и других подразделений
батальона, показал, что сооружение долговременных огневых точек, имеющих одну
амбразуру, неоправданно, поскольку в этом случае возможность использования установленных
в них огневых средств при обходных маневрах противника практически исключается.
Из этого опыта был сделан вывод и о том, что конструкция самих огневых точек
и станков лафетов орудий, устанавливаемых в них, должна быть изменена, обеспечивая
обстрел, по возможности близкий к круговому.наверх
Боевые действия на рубеже севернее реки Ижоры, где к началу сентября были сосредоточены
основные силы батальона, начались накануне общего наступления противника, 8
сентября. В этот день в полосе 4-й роты, занимавшей позиции против деревни Пудость,
впервые появились танки противника, пытавшиеся выйти к Ижоре. Здесь отлично
действовал гарнизон дзота под командованием лейтенанта Александрова. Потребовалось
всего лишь несколько выстрелов, чтобы противник отступил на свои исходные позиции.
В течение следующих двух суток бои продолжались. Особенно интенсивно гарнизон
вел огонь в первой половине дня 10 сентября, пока вражеский снаряд не угодил
в амбразуру дзота. Орудие и его расчет вышли из строя. Сам лейтенант Александров
остался невредим. В этот день был выведен из строя и второй дзот 4-й роты. В
вечерних сумерках к нему незамеченной подобралась группа немцев и забросала
его гранатами. Бойцы и командир получили тяжелые ранения. Так, не сделав практически
ни одного выстрела по врагу, дзот прекратил свое существование.
На рассвете 11 сентября противник занял деревню Пудость. 4-я рота была направлена
в район деревни Кюрлово, неподалеку от Тайцев, где в это время шел тяжелый бой.
Рота Смирнова (сосед 4-й роты слева), занимавшая центр обороны батальона на
реке Ижоре между Балтийской железной дорогой и шоссе Красногвардейск — Тайцы,
отражала удары танков и пехоты. Утром 11 сентября вражеская авиация сбросила
бомбы на ее позиции, после чего ее атаковала подошедшая со стороны Пудости пехота,
а затем и танки. Бойцы стойко отражали натиск. Были убиты А. Трихин, В. Кровельщи-[119]ков,
ранены П. Каукин, Ю. Смирнов, Т. Шаромет и многие другие. Но рота удерживала
позиции вплоть до второй половины дня, после чего под ударами превосходящих
сил противника отошла в сторону Тайцев, а затем на Пушкин.
Не менее тяжелая обстановка сложилась и на левом фланге оборонительного рубежа
на реке Ижоре, где в дзотах между двумя шоссе (Киевским и Красногвардейск —
Тайцы) находились подразделения 1-й роты. Здесь успешно действовал огневой взвод
младшего лейтенанта Соколова, занимавший ближний к Киевскому шоссе дзот. Совместно
с армейской батареей 76-миллиметровых орудий, располагавшейся неподалеку, расчет
дзота обстреливал противника, появившегося с юга. Но вот кончились боеприпасы.
Немецкие автоматчики стали просачиваться в тылы роты, создалась угроза окружения.
Взорвав дзот, взвод Соколова вместе с армейской батареей отошел на север по
Киевскому шоссе и далее на Пушкин. Таким образом, к исходу 11 сентября рубеж
на северном берегу реки Ижоры батальоном был оставлен.
Бои в Тайцах начались 10 сентября, когда передовые отряды противника подошли
вплотную к поселку со стороны Красного Села. Весь следующий день, 11 сентября,
они продолжались в самом поселке и южнее его у деревни Кюрлово, куда были отведены
отошедшие от Пудости подразделения. Вместе с подошедшим подкреплением бойцы
атаковали противника и заставили его отступить на исходные позиции. В цепи атакующих
был лейтенант Александров, командир дзота, ополченцы Викторов, студент ЛГУ,
Борис Кремнев и Георгий Коваль, студенты ЛКИ, и многие другие. Бой с нарастающей
силой продолжался до вечера.
Доты и дзоты на западной окраине Тайцев, смотревшие амбразурами на юг и юго-запад,
были обойдены противником с севера и оказались неспособными обстреливать его.
Поэтому гарнизоны в конце суток получили приказ отходить к санаторию «Тайцы»,
расположенному юго-восточнее поселка, где всю ночь с 11 на 12 сентября сосредоточивались
подразделения батальона.
Во второй половине дня 11 сентября размещавшийся севернее деревни Пудость в
лесу штаб батальона во[120] главе с командиром батальона Бауманом также начал
отходить к Тайцам. Попав под сильный артиллерийский обстрел на подходе к поселку,
штаб вышел на территорию санатория «Тайцы». Здесь одним из разорвавшихся снарядов
командир батальона Бауман был убит, а находившиеся рядом с ним командиры ранены.
Почти весь следующий день, 12 сентября, батальон вел бой с пехотой и танками
противника у санатория, не отступив ни на шаг с занятых позиций.
Отдельным группам бойцов и командиров ставились частные задачи по отражению
врага. Старшему сержанту А. Ковзелю, владевшему снайперской винтовкой, было,
в частности, приказано держать под обстрелом дорогу, идущую из Тайцев в восточном
направлении севернее санатория. Заняв удобную позицию, Ковзель быстро оценил
обстановку. Не один фашист был сражен меткой пулей умелого снайпера.
Это были последние часы боев под Тайцами. Несколько танков противника прошло
по дороге на восток, оставляя санаторий в тылу. Затем усилились артиллерийский
и минометный обстрелы позиций, занятых уровскими подразделениями. Здание санатория,
в котором до этого размещался полевой госпиталь 2-й гвардейской ДНО, сгорело.
Остатки батальона начали отходить разрозненными группами в Южном и Восточном
направлениях. Одни из них переходили реку Ижору, продвигаясь к железной дороге
Красногвардейск — Навалишино, оттуда, идя на север, небольшими группами выходили
в районы Пулкова и Средней Рогатки. Другие шли на восток, пересекали Витебскую
железную дорогу и, продолжая движение в Северо-Восточном направлении, выходили
в район деревни Богородское, что неподалеку от Володарского моста. Третьи, отойдя
в Восточном направлении, придерживались Киевского шоссе и выходили к окраине
Ленинграда.
Отдельные группы вливались в другие части, оборонявшие Ленинград у Пулкова,
Павловска и в других местах.
21 сентября был издан приказ о расформировании батальона. Все бойцы и командиры,
годные к строевой службе, были направлены в действующие части.[121]