Главная страница

Разное

Пароль - "Победа!"
Воспоминания участников битвы за Ленинград
Составитель - Я. Ф. Потехин
Литературная запись и обработка - М. П. Стрешинского, И. М. Франтишева

Лениздат, 1969

П. С. Мазец
НА ЛУЖСКОМ РУБЕЖЕ

П. С. Мазец в начале Великой Отечественной войны был майором, командиром легкого артиллерийского полка 177-й стрелковой дивизии. Затем командующим артиллерией дивизии, командиром артиллерийской бригады, начальником штаба артиллерии стрелкового корпуса, заместителем начальника штаба артиллерии по разведке Прибалтийского и Ленинградского фронтов. Генерал-майор запаса П. С. Мазец умер в 1967 г.

<...>
Оперативная сводка штаба Северного фронта от 20 августа отмечала: "177 с. д. совместно с подразделениями 11 с. д. [очевидно, 111сд - А.Т.] и 24 т. д. продолжает вести бои с противником на рубеже дом отдыха "Жемчужное", конзавод, военный городок, не допуская выхода противника на южную окраину города Луга". [24]
Наши войска упорно защищали каждый рубеж. Но справа и слева от лужского сектора противнику удалось продвинуться. Возникла реальная угроза окружения нашей группировки.
20 августа командующий фронтом приказал группе генерал-майора Астанина оставить занимаемые позиции и в ночь на 21 августа скрытно отойти на подготовленный рубеж по реке Луге. Нашей 177-й дивизии предлагалось занять оборону от Кемка, Толмачева и до слияния рек Луги и Оредежа.
Отход частей дивизии по шоссе прикрывали артиллерийские группы - Особая Одинцова и группы ПП 502-го и 483-го стрелковых полков, а на правом фланге дивизии - артиллерийская группа ПП 486-го полка.
706-й артиллерийский полк занимал огневые позиции северо-западнее Луги. Наши наблюдательные пункты располагались на высоте "Ванькин бугор". По песчаным дорогам с юга на север к реке всю ночь шли стрелковые подразделения. В городе в это время бушевало несколько больших пожаров, из-за чего скрытность отхода обеспечить не удалось.
До войны на юго-восточной окраине Луги постоянно располагались лагеря трех ленинградских артиллерийских училищ и Высшей школы артиллерии - АККУКС. Наш полк и теперь здесь вел стрельбы, только не учебные, а боевые - по гитлеровцам, проникшим 21 августа в лагерь АККУКСа.
На реке Луге дивизия оборонялась до 26 августа. Положение войск лужского сектора все осложнялось. Вот что говорилось в оперативной сводке штаба Северного фронта от 22 августа: "Лужский участок: донесений не поступало. Проволочная связь прервана. На радиозапросы ответы не получены. Высланный делегат связи 22.8.41 пробиться в штаб ЛУС не мог".
Дороги на Ленинград для частей группы генерала Астанина уже не было, и это сразу сказалось на материальном обеспечении войск. Не хватало продовольствия, фуража. Не поступали и снаряды, винтовочные патроны, гранаты. Пришлось взять все боеприпасы на строгий учет и расходовать их только при острой необходимости. Но люди не теряли бодрости. Они использовали трофейное оружие, патроны и снаряды. [25]
Темной августовской ночью трудно ориентироваться в густом осиновом перелеске. Бойцы-связисты собирали днем гнилушки, разбрасывали их по тропинкам, а ночью светящиеся точки указывали путь к командиру, начальнику штаба, на узел связи, в землянку.
В одну из таких ночей мы сидели в землянке и размышляли, как действовать дальше. Начальник штаба майор Г. А. Мерлин - участник боев у озера Хасан - сетовал на то, что кингисеппская группа не удержала врага. Мы еще на Луге, а гитлеровцы уже под Гатчиной... Было бы под Кингисеппом больше артиллерии, этого могло и не случиться.
- А где взять-то столько артиллерии? - заметил комиссар Дурнов.
Я смотрю на административную карту Ленинградской области и меряю циркулем расстояние от реки Плюссы до реки Луги: 60 километров. Более 40 суток - с 12 июля до 25 августа - потребовалось фашистам, чтобы одолеть это расстояние.
- Значит, в сутки ползли в среднем по полтора километра.
Трудно нам было тогда полностью оценить борьбу советских войск на Лужском рубеже, и не могли мы, разумеется, по-настоящему разобраться в ходе боев на других участках. Ясно было одно: героическая оборона Луги сыграла огромную роль в боях на ближних подступах к Ленинграду.
706-й легкий артиллерийский полк шел вместе с 486-м стрелковым полком. 27 августа к вечеру мы выгнали гитлеровцев из Сорочкино и подошли к реке Ящере. Провели разведку.
В 11 утра наши подразделения атаковали фашистов в совхозе "Красный маяк". С южной окраины деревни вылезли два вражеских танка. Пехота отошла на опушку леса. Танки двигались по полю и были подбиты огнем 4-й батареи.
Вскоре появилось более десятка танков. Развернутым строем они устремились на 2-й дивизион. Огнем с хода по 4-й и 5-й батареям танки нанесли большие потери отделениям тяги и перебили лошадей, находившихся на опушке леса.
Наши расчеты подбили и зажгли еще 4 танка, но остальные ворвались на огневые позиции. [26]
Я находился в этот момент на своем наблюдательном пункте, расположенном в кустарнике правее шоссе. Связи со 2-м дивизионом не было. Послал командира отделения с бойцом исправить провод. Они не успели этого сделать, как на НП прибежал раненный в голову ветеринарный фельдшер дивизиона.
- Товарищ майор! Дивизион погибает, - проговорил он, присел на землю и заплакал.
Собрав человек двенадцать разведчиков, связистов и ездовых, я бросился в район огневых позиций 4-й и 5-й батарей. Пробежав через редкий березняк, мы увидели нескольких раненых, а также ездовых, ловивших разбежавшихся коней. Когда вышли на огневые позиции, то перед глазами предстала горестная картина. Шесть орудий были раздавлены танками. Тут же лежало семеро убитых бойцов. На поле перед разбитыми орудиями горели шесть фашистских танков. Расчеты с честью выполнили свой долг. Артиллеристы шестнадцатью снарядами уничтожили шесть танков. Затем расчеты вели огонь по танкам картечью.
Пробить дорогу на север через поселки Дивенский, Дружную Горку и Красницы в августе дивизии не удалось. Мы постепенно сдвигались на северо-восток и в первых числах сентября вышли на лесистое плато южнее Вырицы. Тут мы окончательно оказались во вражеском кольце, которое шло от Вырицы к селам Введенское, Клетно, Слудицы по железной дороге и замыкалось опять в Вырице.
Против нас действовали три дивизии: со стороны Вырицы - 8-я танковая, с юго-запада - 285-я охранная и с востока - 96-я пехотная. Но все же сплошного фронта вокруг нас немцы создать не смогли; этому препятствовали не только лесисто-болотистая местность, но и активные удары с нашей стороны. В окружение попали поредевшие после долгих боев части 177-й, 24-й танковой, 235-й стрелковой и отдельные подразделения 111-й дивизии, Особая артиллерийская группа и штаб 41-го стрелкового корпуса. Они сражались непрерывно уже 50 суток.
Дивизионы и батареи группы полковника Одинцова и артиллерийских полков 177-й дивизии на конной тяге [27] дошли с пехотой до Вырицы. Но отсутствие горючего и снарядов заставило артиллеристов и танкистов драться тут по-пехотному.
Все боеприпасы были также на исходе. Не стало и продовольствия - хлеба, крупы, соли. Выручали кони, - варили конское мясо. Так продолжалось более трех недель.
Утром 14 сентября командир корпуса собрал командиров соединений и отдельных частей и ознакомил с приказом фронта: начать выход из окружения.
Зажглись костры. Каждый боец получил порцию вареной конины, патроны, одну-две ручные гранаты. Артиллеристы, помимо оружия, несли стереотрубы, буссоли, рации.
Выступили мы во второй половине дня. 706-й легкий артиллерийский полк - авангард. Весь личный состав разбили на отделения по 10 человек, сведенные во взводы и батареи. Установили сигналы, организовали разведку и походное охранение.
С авангардом шел начальник штаба дивизии подполковник И. С. Павлов, а командир дивизии - со' второй колонной, в которую входили штабы дивизий и полков с оставшимся личным составом и штаб корпуса. Выход прикрывал и обеспечивал полковник Одинцов со своими артиллеристами. Ему подчинили сводный батальон старшего лейтенанта И. П. Петрова. Он должен был продержаться на месте около суток.
Ориентировочный маршрут движения: переправа через реку Оредеж между селами Введенское и Клетно и затем переход в район Сусанино к месту общего сбора.
Поздно вечером 14 сентября первая колонна вышла на правый берег реки Оредежа. Река не ахти какая - шириной всего 10-15 метров, а переправиться через нее было трудно. У крутых обрывистых берегов глубина доходила до полутора-двух с половиной метров.
С подполковником Павловым мы нашли брод. Только приготовились к переправе, как со стороны Клетно послышался шум мотора. Пришлось выжидать. Вскоре луч света от фар прорезал темноту, а затем на малой скорости прошел фашистский танк с открытым люком. Сжечь его не представляло особого труда. Но свет горящего танка или стрельба по нему могли нас выдать. [28]
Танк прошел, и сразу отряд выдвинулся на берег. Бойцы переправлялись через реку. На противоположном берегу люди несколько замешкались, - неприятно шагать в мокрой одежде и хлюпающей обуви, - и тут, как назло, из села Введенского выскочили два танка.
- Прямо перед собой в кусты, бегом марш! - громко скомандовал я.
Берег мгновенно опустел. Гитлеровцы нас не заметили.
Метрах в ста пятидесяти от реки отряд задержался - путь преграждало болото. Мы пошли по нему осторожно, щупая ногами дно и погружаясь в болотную жижу по пояс. Двигались всю ночь. К утру наконец выбрались из болота и вошли в лес. Но люди выбились из сил, и мы решили передохнуть.
К полудню подошел командир дивизии полковник Машошин с главными силами.
Я доложил комдиву о состоянии отряда.
- Готовы к дальнейшему движению? - спросил полковник.
- Так точно!
- Выступайте, а мы отдохнем, все устали, видишь - лежат вповалку, двинемся к вечеру. Подойдешь к шоссе - проведи разведку на Мину и Горки. В Сусанино ожидай меня.
Под вечер 15 сентября впереди в дымке осеннего дня я рассмотрел в бинокль непрерывную колонну вражеских машин по пересекающей наш путь дороге из Вырицы на Лисино-Корпус.
Над нашими головами часто пролетали группы фашистских самолетов, шедших в сторону Ленинграда. Надвигались сумерки, и я приказал остановиться в лесу недалеко от деревни Каушта.
С разведкой прошел к шоссе, по которому все еще двигался поток фашистской мотопехоты с танками. Посоветовался с комиссаром и начальником штаба полка и решил подвести весь отряд вплотную к полотну дороги, а как только образуется разрыв во вражеской колонне - перебежать шоссе.
Был темный зябкий осенний вечер. Бойцы двигались густым лесом в колонне по одному, держась за ремень или хлястик шинели впереди идущего. Соблюдая все меры скрытности, отряд вышел к дороге. Командиры батарей [29] собрали своих бойцов в компактные группы. Сделать это в темноте, в 20-30 метрах от дороги, по которой продолжал двигаться враг, было довольно трудно.
Мы стояли за стволами огромных сосен и елей, глядя на мелькавшие машины. И вдруг танки остановились. Из открытых люков стали выскакивать гитлеровцы. Они закуривали, разминались, громко разговаривали. Мы замерли. Вероятно, каждый слышал стук собственного сердца. Руки впились в автоматы. Но все обошлось. Немцы не входили в лес и нас не заметили.
Тайки снова двинулись. Дорога опустела. Но тут же сразу со стороны Вырицы опять донесся гул машин. Я считал, что мы не успеем проскочить шоссе, и не подал команды.
Так повторялось несколько раз. Начинало уже светлеть, и я терял терпение. Неужели придется днем проскакивать шоссе? Но вот, гляжу, кончилась очередная колонна. Замер шум справа и слева. Подал команду, перескочил дорогу и с противоположной опушки леса стал наблюдать за движением отряда. Почему-то дорогу перебегали лишь отдельные бойцы, а ведь в отряде более 700 человек!
- Евгений Иванович, объясни, что это значит? - спросил я Дурнова.
- Не пойму, - пожал он плечами.
Мы снова перебежали через шоссе, вернулись на "исходные" и установили причину. Люди, оказывается, крепко спали. Общими усилиями подняли всех. Но туг неприятная неожиданность: лесную тишину прорезала короткая пулеметная очередь и пушечный выстрел. Все кинулись к дороге и пересекли ее под градом пуль. Слева появилась голова новой вражеской колонны. Передний танк открыл огонь - он заметил, как мы перескакивали шоссе. Отряд бегом помчался в глубь леса.
Теперь немцы узнали, где просачивается "рус" из "котла".
На следующую ночь к дороге подошел полковник Машошин и наткнулся на огневые заслоны. На шоссе было усиленное движение колонн противника. Забросав в ярости ручными гранатами танковую колонну, отряд Машошина ушел обратно на юг, затем повернул на восток и еще много дней пробирался в Ленинград. В те дни в стычке с немецким заслоном погиб комиссар дивизии [30] И. А. Верхоглаз, был ранен начальник политотдела батальонный комиссар Н. Лаптев. Бойцы долго несли его на носилках. Но рана оказалась тяжелой. Лаптев, не приходя в сознание, скончался. Его похоронили в мгинских лесах.
Когда отряд Одинцова уже после основных сил подошел к шоссе, то все увидели дорогу, освещенную прожекторами. Артиллеристы погасили прожектора, вырезав провода, и, воспользовавшись темнотой, перешли шоссе. Этот отряд добрался до совхоза Кобралово, но дальше пробиться не мог и вынужден был отойти на юг, а затем уж повернуть на восток. К октябрю он целиком вышел на участок 4-й армии.
Наш отряд походной колонной двигался по юго-западному берегу Кауштинского болота к Сусанино. Дорога вела нас к своим, и это придавало силы и бодрости. Но, увы, мы слишком рано радовались. Разведка обнаружила, что в Сусанине противник. Повернули к Семрину, но и там уже был враг. Пришлось снова пробираться по бездорожью. Подошли к Антропшину и переждали длительный обстрел, который вела артиллерия гитлеровцев.
Мы оказались в трудной обстановке. Немцы были уже в Урицке, вели бои под Пулковом и Колпином, заняли Павловск. Но напоследок нам повезло - чудом мы проскочили в узенький огневой коридор между Павловском и Антропшином и через Кискибары попали в Пушкин около 18 часов 16 сентября. Вокруг гремела артиллерийская канонада. Шел бой за город. На вокзальной площади военный комендант, узнав, что я из 41-го корпуса, передал:
- Дальнейший маршрут - Ленинград, сборное место - территория Второго Ленинградского артиллерийского училища.

Какова же была дальнейшая судьба воинов славной 177-й стрелковой дивизии и других частей, доблестно выполнявших свой солдатский долг в боях под Лугой?
Большинство наших бойцов и командиров было направлено на пополнение частей и соединений, отбивавших атаки врага у стен Ленинграда. [31]
Командир 177-й дивизии полковник Машошин получил другую дивизию и воевал на одном из участков Ленинградского фронта. Полковника Одинцова назначили начальником штаба артиллерии 54-й армии, а несколько позже - начальником штаба артиллерии Ленинградского фронта.
В октябре сорок первого года приказом народного комиссара обороны 177-ю дивизию, имевшую большие заслуги перед Родиной, восстановили. Формировал ее старый опытный штабист полковник И. С. Павлов. Дивизия участвовала в боях на Волховском фронте и в сорок четвертом году шла опять по лужской земле, победоносно громя фашистов. К сожалению, я в эту дивизию не попал, так как с конца сентября уже командовал артиллерийским полком на другом участке.
Много бойцов и командиров нашей боевой дивизии пролили свою кровь, отдали жизнь за Отчизну.
Славные боевые дела 177-й стрелковой, имена ее отважных воинов советский народ никогда не забудет.

Разное

Главная страница

Сайт управляется системой uCoz