"Не ради славы". Воспоминания, очерки, рассказы участников Великой Отечественной войны. Том 16.
Сост.: М.И. Боженкова. - СПб.: Творческое объединение "Пальмира", 2005., с 65-71.

Степан Семенец*

Такое не забывается

[…] 05.07.1941 г. я вместе с пятью сослуживцами прибыл в Петродворец в Военно-политическое пограничное училище имени К.Е. Ворошилова. Учиться почти не пришлось: рыли окопы, строили бомбоубежища, инженерные сооружения для обороны Петродворца.
15 августа, после прорыва немцами Лужского рубежа, нас по приказу Ворошилова направили в район Волосова с целью остановить наступавшую группировку противника. Собрали по тревоге, выдали дополнительно гранаты и бутылки с зажигательной смесью, посадили на автомашины. С воздуху нашу колонну прикрывали несколько истребителей. Но у Гатчины завязался воздушный бой, и наши самолеты ушли.
До места назначения мы не доехали. В районе станции Елизаветино нас остановил военный патруль и сообщил, что дальше ехать нельзя, наших частей здесь нет, впереди немцы. Капитан батальона капитан Золотарев быстро собрал несколько разведывательных групп. Вскоре ему было доложено о местонахождении противника. Комбат дал команду рыть окопы, строить укрытия и быть готовыми к ведению боя.
Окопы рыли всю ночь. Одежда была вся мокрой от пота. Грунт был настолько плотен, что от саперных лопаток летели искры. Так как тылы отстали, остались мы без пищи.
Примерно в восемь часов утра 16 августа разведчики доложили, что дорога, ведущая в Елизаветино, никем не прикрыта. Туда была направлена восьмая рота. Через два часа командир нашей роты Пименов отдал приказ - к бою! Мы увидели четыре немецких самолета, шедших на низкой высоте прямо на наши позиции. Они сбросили сотни маленьких бомб. Клубы едкого дыма заволокли все вокруг. Казалось, что на наших позициях живого уже ничего нет. Но прошли минуты, послышались крики о помощи и стоны раненых. Через несколько минут появились восемь вражеских танков, за ними шли автоматчики. Полетели снаряды и мины.
Завязался бой. Загорелся первый танк, подбитый курсантами. Остальные машины и немецкая пехота остановились. Усилился об[66]стрел. Через час - новая атака, и она отбита. Огнем из танков противник уничтожил пулеметные точки. С нашей стороны огонь становился все реже. В следующей атаке фашистские танки уже утюжили окопы батальона. Но и эту атаку удалось отбить. Кончался первый день боя.
На наше счастье, началась гроза с сильным проливным дождем. Командир роты приказал забрать убитых и раненых и начать отступление. Немцы в лес не пошли, только вели по нему артиллеристский и минометный огонь. Несколько часов длился привал. Оказали помощь раненым и впервые за двое суток поели из неприкосновенного запаса - по пачке галет и банке консервов на двоих. Все страшно устали, неимоверно давил сильнейший стресс от пережитого в бою. В нем мы потеряли двух командиров взводов и сорок пять курсантов. Боеприпасы кончились, станковые пулеметы были разбиты.
Пошли в сторону Красного Села. Там нас полностью довооружили. Кормили на ходу, выдав каждому буханку хлеба, банку консервов и кусочек колбасы. Электричкой добрались го Гатчины, оттуда марш-броском до деревень Борницы и Большие Колпаны, где наш батальон вел ожесточенный бой.
Во время боя комбат приказал командиру роты скрытно пробраться через лес и ударить с фланга по колонне немцев, двигавшейся от Елизаветино на Гатчину. Что и было успешно выполнено. Часть немцев попыталась вступить в рукопашный бой, но была уничтожена, остальные отступили. С винтовками наперевес гнали курсанты немецких автоматчиков. Мы начали поджигать брошенные противником машины и технику. Горело все, плавился асфальт. Танки, шедшие впереди моторизованной колонны, были уничтожены бойцами других рот.
Поджигая технику, я с курсантами Середняковым и Чернышевым обнаружил, что в легковой машине есть кто-то живой. В открытую дверцу вывалился огромный немец. Осмотрев салон, нашли пистолет и кожаный портфель. Немец был еще жив, его мы потащили на командный пункт, где и сдали. Позже узнали, что при нем оказались важные оперативные документы.
В результате этого боя было сожжено шесть средних танков противника, убито семь офицеров, один генерал, взято в качестве трофеев два пулемета, много автоматов, пистолетов, боеприпасов.
В последующие дни атаки фашистов несколько поутихли. Но с занятием немцами Гатчины наш батальон попал в окружение. Связи не было, боеприпасы кончались. В ротах оставалось по 10-15 человек. Похоронив убитых товарищей, стали выбираться группами. Немцы нас заметили и открыли огонь из пушек и минометов.[67]
…Очнулся я ночью в петродворцовом госпитале, Долго не мог понять, где я нахожусь. Подошедшая вскоре медсестра сказала: "Вы родились во второй раз". Пришел врач, добавил, чтобы я не пробовал вставать. Через три дня меня перевезли в санитарную часть училища. Мои друзья сказали, как выносили меня, контуженного взрывом снаряда.
В начале сентября училище эвакуировали в Ленинград. Санчасть разместили в школе, возле Кировского завода. Ночью во время налета одна из бомб попала в здание. От взрывной волны вылетели все окна и двери. Кто мог двигаться, вышли на улицу, лежащих выносили. Вокруг горели заводские корпуса и жилые дома. Было много убитых и раненых.
Утром мы пешком добрались до другой школы, у Нарвских ворот, потом перешли на улицу Дзержинского, 4. Там нам объявили, что командный состав училища отправляется в Саратов, а курсанты распределяются по другим частям. Я был направлен в 20-ю дивизию НКВД, которая формировалась в Новой Деревне.
Меня назначили командиром пулеметного взвода. Дали четыре пулемета, боеприпасы. Личный состав насчитывал 40 человек, разных по возрасту и национальности. Место дислокации взвода оказалась чаша строившегося до войны стадиона имени Кирова. В ней находились склады с боеприпасами. Нам надлежало обеспечить охрану этого объекта.
В процессе моего знакомства с личным составом оказалось, что бойцы не знают материальной части, а некоторые вообще видят пулемет впервые. Днем и ночью учил их военному делу. Одновременно сооружали укрепления и укрытия. […]
Третьего октября ко мне прибыл представитель штаба полка с приказом оставить охраняемый объект и прибыть в торговый порт в распоряжение командира батальона капитана Буйневича. В порту комбат показал мне два катера и поставил задачу поддержать пулеметным огнем высадку десанта в районе поселка Стрельна и завода "Пишмаш".
Операция началась в четыре часа утра четвертого октября. На одном катере находился я с восемнадцатью бойцами и двумя станковыми пулеметами, на другом мой помощник с таким же количеством солдат и вооружением. При подходе к берегу по нам ударила [68] немецкая артиллерия. Снаряд попал в соседний катер, тот взорвался и затонул вместе с людьми. Тем не менее, десант высадился и захватил плацдарм. Я со своим взводом вел огонь по противнику, отступавшему в район Сосновой поляны и станции Володарская. Немцы окопались вдоль железной дороги Ленинград - Петродворец. В полдень после артподготовки при поддержке нескольких танков они пошли в атаку. Через четыре часа танковым снарядом был уничтожен мой первый пулеметный расчет. Вскоре осколком мины был поврежден и второй пулемет. Патроны кончались, их собирали у убитых. Связь с батальоном прервалась. От пятисот человек десанта в живых осталось только семнадцать.
К вечеру немцы ворвались в расположение наших войск. Со мной было два тяжелораненых бойца, три в строю и поврежденный пулемет. Укрылись в камышах. С наступлением темноты соорудили из четырех бревен плотик и отплыли в сторону порта. В заливе подплыли к подбитому катеру, командир которого посоветовал мне не рисковать и остаться на судне ждать помощь. Вскоре подошел буксир, бросил трос. Немцы нас заметили и открыли огонь. Буксир поставил дымовую завесу, от которой нам стало плохо. Противогазов у нас не было.
Добравшись до порта, я сдал раненых, и мы отправились в расположении дивизии. Доложил начальнику штаба о событиях дня. Тот внимательно выслушал и сказал:
- Ты мне как раз и нужен для выполнения более сложной задачи, чем была. Завтра я дам тебе людей для подготовки нового десанта на Невскую Дубровку. […]

* Степан Семенец. Призван на военную службу в 1938г. из Харьковской области, которую начал проходить в пограничных войсках в Туркменской ССР. По окончании курса молодого красноармейца и двухнедельных курсов - присвоено воинское звание заместитель политрука, спустя три месяца избран секретарем бюро комсомола погранотряда, членом райкома, еще через месяц - депутатом Ашхабадского областного совета. 05.07.1941 г. вместе с пятью сослуживцами прибыл на обучение в Ново-Петергофское Военно-политическое пограничное училище имени К.Е. Ворошилова.