Главная страница

Список текстов

"На ближних подступах к Ленинграду"

В. БЛАГОЧИННОВ,
журналист


ОДИН ПРОТИВ АРМАДЫ


Это не легенда, это быль. 19 августа 1941 года рота Зиновия Колобанова приняла бой с 43 фашистскими танками.
Маленький городок врос в бетонную магистраль. Это Толочия. Дома его идут то в рост, то вприсядку. И если подняться на один из самых высоких — пятиэтажный, откроется глазу панорама луговых и лесных далей. В этом городке и познакомили меня комсомольцы с Андреем Михайловичем Усовым, человеком в их местах знаменитым.
Рассказ Андрея Михайловича был захватывающим и... невероятным. Затаив дыхание, я слушал повествование этого чуть застенчивого, мягкого человека. Я смотрел на фотографию тяжелого танка под номером 864 и думал: вот стоит он в ромашковом поле с опущенным стволом и совсем не похож на дерзкого мстителя.
Приехав домой, я решил записать услышанную историю. И однако... некоторые люди слушали меня и скептически улыбались. Тогда я разыскал документы, рассказывающие об этом бое, людей, бывших его свидетелями. Зиновий Григорьевич Колобанов, бывший командир танка, живет в Минске. Командир первой танковой дивизии генерал-лейтенант в отставке Виктор Ильич Баранов — москвич. В Москве живет и генерал-лейтенант в отставке Павел Ильич Пинчук, командовавший полком. Помогла восстановить события и давняя журнальная статья бригадного комиссара К. Кулика. Но прежде я получил выписку из архива Министерства обороны. Короткий, как в телеграмме, текст:
«...19 августа 1941 года рота танков КВ под командованием старшего лейтенанта Колобанова вела бои. Потери врага — 42 танка. Героически действовали: старший лейтенант Колобанов уничтожил 22 танка, лейтенант[33] Сергеев — 8 танков, лейтенант Евдокименко — 4 танка, лейтенант Ласточкин — 4 танка, механик-водитель Павлов таранил два танка».
Эти короткие строки комментируют участники, свидетели боя.
В. И. Баранов, бывший командир 1-й танковой дивизии: Шел второй месяц войны. После непрерывных боев под Псковом, Кингисеппом и Лугой дивизия, сдерживая натиск немцев, подошла к городу Красногвардейску (ныне Гатчина), Красногвардейск — важный узел железнодорожных и шоссейных дорог на подступах к Ленинграду. Обстановка складывалась для нас крайне неблагополучно. Части, обороняющие рубеж на реке Луге, были отрезаны от главных сил. Другие — с тяжелыми боями отходили к Ленинграду. Посланные из глубокого тыла резервы еще не подошли. Фашисты наступали огромными соединениями танков, стремясь смять наши войска и с ходу захватить Красногвардейск. Мы применяли засады тяжелых танков, рассчитывая на мощь КВ.
3. Г. Колобанов, бывший командир танка № 864: 18 августа меня вызвали к командиру полка. По данным военной разведки, ожидалось наступление крупной танковой группы противника. В первые месяцы войны гитлеровцы применяли танковые рейды в глубь нашей обороны и часто добивались успеха. По тому, что в мое распоряжение поступило пять танков — а КВ были на вес золота, — можно было судить о серьезности предстоящего сражения. Командир полка отдал приказ: стоять насмерть.
Экипажи танков создавались вновь. Людям некогда было и познакомиться как следует, Я собрал командиров танков, разъяснил обстановку, приказал взять на борт по два комплекта боеприпасов. Две трети снарядов — бронебойные. Два танка уходили на лужскую дорогу, два — на приморскую, наш — на кингисеппскую.
А. М. Усов, командир орудия КВ № 864: К нам подходили танкисты с подбитых машин, просили взять их в бой. Но куда? В танке тесно. И они отходили, бросая на нас завистливые взгляды.
3, Г. Колобанов: Спадал полуденный зной, пахло спелым хлебом. Я шел по дороге. Танк за мной — на малых оборотах. Мы не спешили: необходимо было выбрать удобную позицию.
Сориентировались по карте. До Красногвардейска — не более 8 километров. Показалась развилка дорог. Ни-[34]кифоров, наш механик-водитель, облюбовал холм, поросший ольхой, и предложил окопаться там. Я согласился. Деревья хорошо маскировали танк, а шоссейная дорога напротив пролегала по узкому дефиле. По обеим ее сторонам — торфяные болота.
А. М. Усов: Капонир рыли дружно. Только, помнится, больше всех досталось Киселькову, заряжающему. Такой был человек, брал на себя самую трудную работу. К вечеру глиняное укрытие было готово. Стемнело. Успели еще раз протереть снаряды. Есть не хотелось. Расположились на ночлег.
3. Г. Колобанов: В три часа утра в небе появились немецкие самолеты. Они летели бомбить Ленинград. Через некоторое время раздались взрывы бомб, зенитных снарядов. Гнетуще отразилось это на экипаже. Роденков не выдержал: «Когда же это кончится? Когда же бить-то их будем?» Никифоров угрюмо отмалчивался: в Ленинграде у него осталась семья.
К. Кулик, бригадный комиссар: Командир танка послал донесение командиру полка: «Ваше приказание выполнил, позицию занял и оборудовал. Все предусмотрел. Будьте уверены: там, где мы стоим, немец не пройдет. Колобанов».
3. Г. Колобанов: Вскоре утренний туман поднялся. В воздухе загнусавила «рама» — самолет-разведчик. Спустя час Кисельков, наблюдавший за дорогой, доложил: «Вижу столб пыли».
А. М. Усов: Из-за поворота леса выехали немецкие мотоциклы. Через каждые 100—150 метров они останавливались и открывали огонь из пулеметов по кустам, по придорожным кюветам. Это было боевое охранение. За ними показались бронетранспортеры и легковая машина.
3. Г. Колобанов: Было огромное желание расстрелять их. Но... нельзя. Пришлось заставить Роденкова поставить пулемет на предохранитель. Вздыхал Никифоров: «Ох и чесанули бы мы их». Заработала рация:
«К вам приближается колонна танков». И правда, через пять минут колонна бронированных машин вытянулась вдоль дороги. Насчитали 43 танка...
К. Кулик: В голове командира созревал план. Один против 43. Решение было принято простое и правильное: позволить фашистской колонне беспрепятственно втянуться в дефиле, затем открыть огонь по головному танку и тем самым закрыть дорогу вперед. Затем подбить задний танк и таким образом преградить путь к[35] отступлению, а потом по очереди разделаться с каждым из фашистских танков в отдельности.
Л. М. Усов: Для фашистов поселок выглядел мирно. Они открыли башенные люки и уселись на броне. Засучены рукава, расстегнуты воротники грязно-зеленых мундиров. Один из фашистов постреливал из автомата по совхозным гусям. Но не соскочил за ними. Сытый. Я прильнул к перископу. Белый крест посредине башни головного танка наплывал на черный крестик прицела.
3. Г. Колобанов: Пора. Командую: «По врагам Родины—огонь!» Застрекотали пулеметы. Гулко, раскатисто ударила пушка. Снаряд разворотил броню. Дым. Пламя. Танк пошел боком, накренился, затем подался еще вперед и левой гусеницей уперся в березу. Она наклонилась, сдерживая напор.
А. П. Усов: Сделал второй, третий выстрелы. Вспыхнул другой танк. Напряжение росло. Кисельков едва успевал заряжать. Командир приказал перенести огонь на хвост колонны. Выпустили снарядов семь.
К. Кулик: Задний танк тоже загорелся и закрыл дорогу. Колонна сжималась как пружина. Трудно описать, что произошло потом. Фашисты даже не поняли сразу, откуда их бьют. Машины натыкались друг на друга, лезли в кюветы, сцеплялись гусеницами. Некоторые выбирались из кюветов, но, попав в болото, безнадежно застревали там. Экипажи бросали танки.
3. Г. Колобанов: Фашисты ошалели и стали обстреливать копны сена. Дым стеной стлался по дороге. Горевшие танки начали рваться от собственных снарядов. Страшное зрелище.
К. Кулик: Артиллерист Усов все бил и бил. Четко, метко... Каждый снаряд—точно по цели, в самое черное сердце врага. За первые 30 минут боя он подбил и зажег 22 немецких танка. Но уцелевшие от разгрома танки, отыскав наконец цель, открыли беспорядочный, но сильный огонь. Загудело, загрохотало кругом. Звонко, как по гигантской наковальне, бьют вражеские снаряды по броне танка. Землей закидало щели триплексов.
А. М. Усов: Пушка так раскалилась, что отстала краска. В танке было сизо от дыма, стало трудно дышать. Вражеские снаряды хоть и не пробивали броню, но производили такой жуткий грохот, что казалось, будто по голове бьют кувалдой. Окалина брони, образовавшаяся от ударов снарядов, впивалась в лицо, в[36] руки. Очередным снарядом заклинило башню. Командир приказал покинуть укрытие, чтобы маневрировать корпусом. Никифоров взялся за рычаги, и танк выполз наверх. Стало видно, как фашисты на перекрестке устанавливают две противотанковые пушки. Я навел орудие, снаряд попал прямо под колеса первой. Вторая успела выстрелить и сбила командирский перископ. Уничтожил и ее. Снаряды были на исходе.
3. Г. Колобанов: Я доложил результаты боя командованию. В ответной радиограмме командир группы поздравил нас с успехом и приказал отходить. На пути к совхозу уже находились танки лейтенантов Евдокименко, Ласточкина, Сергеева.
К. Кулик: 135 попаданий насчитали танкисты на броне моей машины после этого знаменательного поединка-побоища. Но при этом в танке не оказалось ни одной пробоины.
П. И. Пинчук, бывший командир полка: Я был в это время на наблюдательном пункте укрепленного района и слышал канонаду боя. Затем выехал на место. У перекрестка дорог пылала груда немецких танков. Героический бой и, пожалуй, беспрецедентный в истории войны. Вот что сделали колобановцы — задержали надолго наступление противника на этом важном направлении. Не очень-то помогла фашистам 8 я танковая дивизия, брошенная на усиление механизированного корпуса.
5 танков «сделали погоду». Они показали, что сильного тогда противника можно и нужно успешно бить. Это был яркий пример для всех танкистов.
Родина высоко оценила мужество танкистов. А. М. Усов был награжден орденом Ленина. 3. Г. Колобанов — орденом Красного Знамени. Остальные члены экипажа удостоены ордена Красной Звезды.
(«Комсомольская правда», 9 мая 1972 г.)[37]

наверх

Список текстов

Главная страница



Сайт управляется системой uCoz