Предыдущий текст — Следующий текст
О КОМСОМОЛЬЦАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ.
ВОСПОМИНАНИЯ ВЕТЕРАНА 19 СТРЕЛКОВОГО КРАСНОЗНАМЁННОГО ОРДЕНА КУТУЗОВА III СТЕПЕНИ
ПОЛКА.
КЛЕПЦОВА Леонида Алексеевича.
По настоятельной просьбе Совета ветеранов полка и наших друзей - пионеров -
красных следопытов, я решился впервые написать воспоминания о славных делах
комсомольцев Великой Отечественной войны. Для меня это была трудная задача.
С начала войны прошло 38 лет и многое за это время ушло из памяти, теснимое
не менее яркими впечатлениями послевоенной жизни. Попытаюсь, однако, рассказать
о том, что особенно запомнилось. Начну с кратких биографических данных о себе.
Родился я в Кировской области /бывшая Вятская губерния, куда при царе ссылали
политических заключённых/ в семье крестьянина. После окончания школы-семилетки
работал рядовым колхозником, после окончания районно-колхозной школы в 1939
году меня общее собрание утвердило счетоводом колхоза "Красное Знамя"
Пижанского района Кировской области. В 1937 году вступил в члены ВЛКСМ. В 1940
году в сентябре ушёл служить в ряды Красной Армии и был направлен в Эстонию,
город Тарту, в 90-ю Краснознамённую стрелковую дивизию, 19-й Краснознамённый
стрелковый полк, где я был зачислен в полковую школу. Большинство моих боевых
товарищей были комсомольцами.
Перед началом Великой Отечественной войны, в начале мая 1941 года нашу дивизию
направили в летние лагеря в Литву в район Шилале. 10 июня нашу полковую школу
подняли по тревоге и мы сделали пеший переход в район города Таураге - это на
самой границе с Германией, где мы включились в строительство оборонительных
укреплений. Там меня и застала война. Она началась в 4.00, а я был уже в боях
в 6.00 22 июня 1941 года.
Известно, что фашистская Германия вероломно и внезапно напала на нашу страну,
обрушив удар огромной силы. Около 4-x утра тысячи немецких орудий открыли огонь
по советским пограничным заставам, укреплениям и расположениям частей и соединений
нашей Красной Армии. Одновременно фашистская авиация подвергла варварской бомбардировке
не только наши военные объекты, но и многие города. Известно, также, что в начале
войны силы и средства её ведения были до обидного неравные. Противник создал
на главных направлениях четырёх и даже пятикратное превосходство и мы вынуждены
были отступать. Но фашистские захватчики оказались бессильными подавить волю
советских людей к сопротивлению. Всюду враг встретил такой отпор, какого он
не ожидал. Подразделения и части Красной Армии смело вступили в бой с превосходящими
силами противника, в ожесточенных схватках наносили ему серьёзные потери и часто
не только останавливали, но отбрасывали его назад. Батальоны и полки, нередко
отрезанные от соседей и потерявшие связь с высшими штабами, вели борьбу в окружении,
вырывались из вражеского кольца и вновь вступали в бой с ненавистным врагом.
Мне как многим участникам войны пришлось испытать всю горечь и тяжесть отступления.
Наша дивизия отступая вела бои почти три месяца, прошла за это время путь от
прусской границы до Ленинграда. Мы отступали, но без боя не отдавали ни одного
метра нашей земли, нередко дело доходило до самопожертвования, особенно на границе.
В начале войны немцы воевали только по дорогам, на открытой местности, далеко
от дорог не уходили. Они на машинах по дорогам едут, а мм идём лесами и болотами,
но при первой же возможности или встрече мы дрались с ними. В начале войны гитлеровцы
хотели было воевать с выходными днями /как это было в Литве и Латвии/, но мы
не давали им этого делать, а потом они "забыли" о выходных днях.
Знамя - святыня воинской части, гордость Советского воина, кем бы он ни был
- рядовым бойцом, офицером или генералом. Каждый из нас был готов драться до
последней капли крови, до последнего дыхания за честь боевого знамени полка.
Однажды ведя бой в лесу, в окружении, мы - группа бойцов около 30 человек -
вышли к штабу нашего 19-го Краснознамённого полка. Штаб полка не имел связи
с подразделениями и при нём был только комендантский взвод. Только мы подошли
к штабу, фашисты обнаружили нас и штаб и начали на него наступать. Сколько могли
мы отбивались, но когда увидели, что нам не удастся отбиться от них, мы подожгли
автомашину со штабными документами, а старшина сверхсрочной службы Черненко
снял Знамя полка с древка, обмотал им себя и мы начали отступать. Когда вышли
к своим, старшина Черненко развернул Знамя полка. Трудно передать ликования
и радость бойцов увидевших спасённую святыню части. Под этим Знаменем полк сражался
до конца Великой Отечественной войны. Из Совета ветеранов 90-й Краснознамённой
стрелковой дивизии мне сообщили печальную весть - старшина Черненко умер недавно
в Ленинграде.
В последних числах июня 1941 года мне пришлось участвовать в очень тяжёлом и
жестоком бою под городом Шауляй /Литва/. Событие произошло так. После очередной
схватки с гитлеровцами, мы вырвавшись из вражеского кольца, оказались юго-западнее
города Шауляй. Здесь, как нам объявили, организуется оборона и будет дан немцам
решительный бой при поддержке большого числа танков. Нам определили участок
обороны. К нам всё время подходили группы бойцов и командиров таких же как и
мы "окруженцы" и тоже занимали оборону.
Фашисты нас обнаружили еще с вечера. Была перестрелка с ними. Сколько? Бригада,
две...? Не знаю. Но с помощью танков мы заставили немцев отступать. Это был
первый бой, когда я не отступал, а наступал. Сколько было радости! А потом этот
бой превратился в танковый бой, так как немцы против наших танков бросили свои
танки. Нас, солдат, т.е. живой силы было немного. И поэтому дрались машины.
Это было что-то жуткое! Я тогда впервые увидел как действуют танковые огнемёты,
и как танки и с той и с другой стороны горят. Как это было страшно мне, молодому
парию! Это был сплошной огонь, море огня с воем, грохотом, рёвом и свистом.
Геройски сражались наши пехотинцы, артиллеристы, и особенно танкисты. Многие
отдали свои жизни за Родину в этом бою. Но силы были неравные. Подавляющее превосходство
врага в живой силе и танках вынудило нас снова отступать.
Немецко-фашистские захватчики вели истребительную войну. Они намеревались уничтожить
наш советский социалистический строй, а советских людей превратить в своих рабов.
Гитлеровцы жестоко расправлялись с пленными советскими бойцами и творили неслыханные
зверства на оккупированной ими территории. Я участвовал в боях у деревни Язвище
Лужского района. Там много полегло наших бойцов. В моей памяти то сих пор осталось
сообщение Совинформбюро, переданное по радио несколько дней спустя после этих
боёв. В сообщении говорилось о зверствах фашистов и в частности о том, что захватив
деревню Язвище они не разрешают жителям деревни убирать и хоронить трупы погибших
советских бойцов.
Мне очень запомнились тяжёлые, изнурительные бои на Лужском рубеже. Где-то под
Лугой я вместе с батальоном, которым командовал старший лейтенант Лукин, был
передан из 19 Краснознамённого стрелкового полка в 173 стрелковый полк 90-й
КСД. Очень долго, по тем временам, примерно, недели две, мы вели бои по обороне
станции Сусанино, затем нам приказали отходить через Антропшино на Павловск-Пушкин.
Когда мы отходили на Павловск и Пушкин, то не знали, что эти города уже заняты
немцами и нам на рассвете пришлось прорываться с боем к посёлку Шушары и к посёлку
Московская Славянка. Вместе с нами прорывался какой-то артиллерийско-пулемётный
батальон. На второй день мы пошли в наступление на город Пушкин с целью его
освобождения, но нам не удалось это сделать и мы заняли оборону. Так началась
моя жизнь в блокадном Ленинградском фронте.
<...>
Л.А. Клепцов.
Предыдущий текст — Следующий текст