Предыдущий текст — Следующий текст
Из книги "Девяностая, Ропшинская"
(ГП ИПК "Вести", Санкт-Петербург, 2006), стр.78-81, 99-107.
ПЕРЕД БУРЕЙ...
Март-май 1940 г. Части дивизии еще почти два месяца находились вблизи
новой советско-финляндской границы. Они занимали территорию, отошедшую к СССР
по условиям мирного договора, выполняли функции пограничных войск, разминировали
местность, несли боевое дежурство. 142-я стрелковая дивизия была расформирована,
и 19-й Краснознаменный стрелковый полк вновь вернули в состав 90-й сд. Его направили
в г. Кексгольм (Приозерск), где он простоял в боевом охранении до майских праздников.
В полку тогда же сменилось командование. Хорошо проявивший себя в боях майор
А. Е. Федюнин стал полковником, затем был вызван в Наркомат обороны в Москву,
откуда приехал на подаренном ему легковом автомобиле, со вторым орденом Красного
Знамени, в звании комбрига и приказом вступить в должность командира 70-й дивизии.
На его место назначили майора Яремичева. На короткое время перед новым походом
полк вернулся к себе в пос. Гарболово.
173-й сп нес охрану границы в г. Энсо (Светогорск), затем передал свой участок
пришедшим на смену пограничным частям и вернулся в Куйвози.
17-й осб продолжал выполнять работу саперов: занимался обнаружением и обезвреживанием
многочисленных мин, неразорвавшихся авиабомб и артиллерийских снарядов. Батальон
оставался под Выборгом дольше других частей дивизии - до июня 1940 г. Он единственный
убыл к новому месту дислокации 90-й сд, минуя зимние квартиры в Гарболово.
286-й сп стоял на боевом дежурстве, обезвреживая отдельных диверсантов, проникающих
с финской стороны в зону советских войск. Затем, совершив трехдневный пеший
переход в 150 км, полк прибыл в Лемболово.
44-й орб одним из первых убыл на прежнее место дислокации, ст. Пери, еще в апреле
1940 г. В военном городке проводилась докомплектация личного состава разведбата,
обучение новобранцев и повседневные занятия.
Май-июнь 1940 г. Подразделения дивизии, которые в ходе войны понесли
значительный урон в живой силе и технике, принимали и обучали пополнение призывников,
приводили в порядок вооружение, доводили до норматива запасы оружия и боепитания,
занимались плановой боевой и политической подготовкой. После тяжелых зимних
боев обычные служебные обязанности всем казались безмятежным отдыхом. Однако
передышка была недолгой.
Первая половина июня 1940 г. Дивизия поднята по тревоге и своим ходом
направлена через Ленинград по Киевскому шоссе в сторону Луги. Там артиллеристы
и подразделения, имеющие транспорт, продолжили марш за Псков на границу с Эстонией,
а стрелковые полки и другие пехотные части проследовали туда же по железной
дороге. В суверенных Прибалтийских государствах - Литве, Латвии и Эстонии, -
где по мирному договору 1939 г. находились небольшие гарнизоны советских войск,
участились случаи провокаций против советских воинских частей со стороны антисоветски
настроенных элементов. Учитывая сложившуюся ситуацию, правительство СССР объявило,
что оно "вынуждено принять неотложные меры по обеспечению безопасности
своих границ на этом участке".
Все подразделения 90-й сд сконцентрировались в 8-10 км от пограничной полосы,
затем под прикрытием темноты дивизия выдвинулась прямо на советско-эстонскую
границу. Серьезность намерений нашего руководства подтверждалась приготовлениями
дивизии к ведению боевых действий: личному составу выдали паек НЗ, комплект
боеприпасов и приказали строго соблюдать маскировку.
17 июня 1940 г. В ночь с 16 на 17 июня комдив П. А. Зайцев вызвал к себе
на командный пункт всех командиров полков, отдельных батальонов и политруков.
Был вызван также начальник полковой школы 173-го сп, которая располагалась непосредственно
у колючей проволоки погранлинии и должна была первой пересечь границу. Командир
дивизии сообщил офицерам, что в настоящий момент Москва ведет переговоры с правительствами
Эстонии, Латвии и Литвы о вводе войск. Пока безрезультатно. Прибалты не соглашались
на фактическую оккупацию своих территорий, ссылаясь на пункты договора о строго
определенной численности советского воинского контингента, размещенного в их
странах. Но главным мотивом сталинского правительства было опередить руководство
Третьего рейха, которое могло направить свои армии в Прибалтику. Они ведь уже
заняли, начиная с сентября 1939 г., ряд европейских стран, включая Польшу, Данию,
Норвегию и другие. Осложняло ситуацию то обстоятельство, что в странах Балтии
проживало значительное количество этнических немцев, осевших здесь еще в средние
века. Многие из них, безусловно, сочувствовали Германии, гордились победоносным
шествием новых тевтонов по Европе и оказали бы им поддержку в случае прихода
гитлеровских войск. Генерал Зайцев, однако, имел полномочия в случае если переговоры
окончатся ничем, ввести дивизию, применив силу. Рано утром 17 июня стало известно,
что эстонское правительство Константина Пятса подписало соответствующие документы,
и дивизия беспрепятственно двинулась мимо пограничных постов в направлении г.
Пярну. В походе по Эстонии за трое суток солдаты прошли с полной выкладкой 225
км.
Июнь 1940 - май 1941 гг. Дивизия дислоцируется в нескольких городках
Эстонии: Пярну, Тарту, Вильянди, Тырва, Валга, а 19-й сп провел лето 1940 г.
в палаточном лагере на островах Эзель и Даго (Сааремаи, Хийумаа). Штаб находился
в г. Вильянди и Пярну. Дивизия несла караульную службу, занималась боевой подготовкой.
Ей поручалась охрана демонстраций противников буржуазно-демократического правительства
под коммунистическими лозунгами. 90-я сд в июле 1940 г. участвовала в патрулировании
городов во время смены режима, прихода к власти бывших политзаключенных под
руководством компартии и присоединения новых советских Прибалтийских республик
к СССР.
Ранней весной 1941 г. в дивизию пришел новый командир. Комбриг Зайцев получил
приказ возглавить стрелковый корпус, а на его место был прислан выпускник военной
академии полковник Михаил Иванович Голубев.
Первыми покинули обжитые места саперы: в марте 1941 г. поднятый по тревоге 17-й
осб перебазировался в Литву на границу с Восточной Пруссией (ныне Калининградской
обл.), близ г. Таураге и сразу приступил к строительству оборонительных сооружений.
За саперным батальоном в апреле-мае прибыли на литовскую землю и другие части
дивизии, 19-й, 286-й и 173-й стрелковые полки. Речь шла не о длительном пребывании,
а о переезде в летние лагеря с тем, чтобы к осени вернуться в Эстонию, где оставалось
основное имущество 90-й сд. Кто же знал, что вскоре 32-километровый участок
госграницы, который было поручено прикрывать дивизии, превратится в поле ожесточенного
боя. Официально о войне никто не упоминал. Но ведь она уже полтора года полыхала
в Европе.
В период с 25 мая по 12 июня 1941 г. в 286-й сп наполовину был заменен
офицерский состав, смена комсостава коснулась и других подразделений. Новый
командир возглавил 17-й осб.
В два часа ночи 21 июня 286-й сп был поднят по тревоге и отправлен маршем в
сторону Восточной Пруссии. Приказ - окопаться на берегу р. Юра и замаскировать
позиции. Тревога была учебной, но вскоре оказалась боевой.
К 21 июня 1941 г. подразделения стрелковых полков 90-й сд, не полностью
укомплектованные личным составом, с ограниченным боекомплектом (по 90 патронов
на солдата) заняли свои рубежи у границы. Артиллеристы дивизии, 96-й ап и 149-й
ran, которым тоже не подвезли достаточно боепитания, готовы были насколько возможно
поддержать огнем пехоту. 206-й отдельный зенитный дивизион приготовился открыть
огонь самолетам противника. 44-й отдельный разведбат занимался разведкой обстановки.
Саперы 17-го осб прекратили строительство укрепрайона и занялись минированием
участков перед расположением дивизии. 69-й обе налаживал связь дивизии с полками
и штабом 8 армии. 26-й медико-санитарный батальон подготовился для принятия
раненых. 856-я полевая почтовая станция увозила в тыл последние письма бойцов
и командиров, написанные в мирное время.
Среди принятых советским руководством мер безопасности было создание в 1940
г. ПрибОВО (Прибалтийского особого военного округа) со штабом в г. Риге. Командующим
войсками округа был назначен генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, членом военного
совета - корпусной комиссар П. А. Дибров. В случае начала военных действий ПрибОВО
превращался в Прибалтийский фронт. В его состав вошло две армии: 8-я генерал-майора
П. П. Собенникова и 11-я генерал-майора В. И. Морозова. 90-я сд входила в 10-й
стрелковый корпус 8-й армии. Комкор - генерал-лейтенант И. Ф. Николаев. Соседями
90-й сд справа и слева на границе в Литве были 10-я и 125-я стрелковые дивизии.
Дислокация дивизии к началу войны - погранучасток севернее Паланги до р. Неман.
В середине июня 1941 г. командование и штаб округа провели тактические
учения частей и соединений, которым предстояло в случае вторжения противника
принять бой на заранее подготовленном рубеже. Проверка боевой готовности выявила
существенные недостатки, в частности, в 90-й сд. В замечаниях указывалось, что
"совершенно не отработано оповещение подразделений о боевой тревоге, особенно
находящихся на занятиях и работах. Сбор частей дивизии по тревоге проходил медленно,
неорганизованно и выполнялся неправильно: полки выстраивались на плацу и стояли
на месте вместо того, чтобы занимать боевые позиции. При выступлении со сборной
площадки полки вытягивались по одной узкой дороге, и при движении создавались
пробки. Уходя на работы за десятки километров от базового лагеря, подразделения
не брали с собой полного комплекта вооружения и патронов. Командиры частей и
подразделений 90 сд не изучали своих районов обороны. На учениях подразделения
не сумели организовать защиту своих временных и полевых оборонительных сооружений
от захвата их противником и взаимодействовать с их гарнизонами. Инженерные и
саперные части стрелковых подразделений дивизии, занятые на строительстве оборонительных
сооружений, находились на значительном удалении от своих соединений". К
сожалению, на исправление отмеченных ошибок у командования дивизии времени уже
не оставалось. На границе СССР стояли в боевой готовности войска Вермахта.
"ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ!"
Уважаемый Николай Александрович!
Я был начальником штаба 90-й сд с июня 1938 г. по август 1941 г. Узнав об
обстоятельствах, в которых действовала дивизия, вы поймете, что она заслуживает
только похвалы.
Самым тяжелым, коварным и роковым был для нее начальный период Великой Отечественной
войны (как и для других соединений Шяуляйского направления).
Архивных данных о боевой деятельности дивизии за 1941 г. Вы нигде не найдете.
Восстановить историю этого периода - наиболее трудная задача и под силу только
энтузиастам, поскольку сведения о жизни и борьбе 90-й Краснознаменной стрелковой
дивизии придется собирать по крохам. Я не отговариваю Вас, а предупреждаю о
том, что Вы столкнетесь с большими трудностями. Безусловно, я за то, чтобы книга
о дивизии появилась.
Желаю успеха в задуманном благородном деле, упорства и надежды.
С искренним уважением,
Герой Советского Союза, генерал-майор в отставке
ВЕХИН Г. И.
3 мая 1978 г.
(Из письма Н. А. Пантелееву)
22 июня 1941 г. в четыре часа утра передовые части германских войск без объявления
войны перешли границу Советского Союза. Пехоту поддерживали танковые соединения
и артиллерия. 12 тысяч орудий и минометов нанесли массированный артиллерийский
удар по нашим позициям. Одновременно военно-воздушные силы третьего рейха обрушили
на города и оборонные объекты СССР сотни тонн бомб. В Прибалтике бомбардировке
подверглись Рига, Вильнюс, Каунас, Даугавпилс, Елгава, Шяуляй, военно-морские
базы в Лиепае и Вентспилсе, аэродромы. По сравнению с лавиной вражеских дивизий,
пограничные заставы в несколько десятков человек, принявшие на себя первый удар,
были для агрессора "малозаметным препятствием". Тем не менее, пограничники,
верные присяге и воинскому долгу, нигде не уступили позиций без боя и почти
все пали смертью храбрых.
Полки 90-й Краснознаменной стрелковой дивизии занимали оборону сразу за погранзоной,
в 5-8 км от границы. Поэтому уже в восемь утра 173-й и 286-й стрелковые полки
вступили в бой. Их поддерживал огнем 149-й ran, 19-й сп находился во втором
эшелоне, прикрывая стыки полков. Полковыми командирами в это время были майор
Сивцов, незадолго перед войной сменивший майора Гулевского (173-й сп), майор
Яремичев, занявший должность после полковника Федюнина (19-й сп) и майор Бурлакин
(286-й сп). Соседом 90-й слева была 125-я стрелковая дивизия, справа - 10-я.
На острие немецкого наступления оказался 173-й сп. Против него было развернуто
до двух гитлеровских дивизий.
Бойцы и командиры держались стойко и мужественно. Так курсанты полковой школы
173-го сп пять часов отбивали атаки, истребили до двух батальонов противника.
Один только Шевчук из 4-й роты огнем своего пулемета уничтожил почти полсотни
гитлеровцев. Но и полк нес потери, расстрелял боеприпасы и к 18 часам вместе
со штабом был окружен. Выручили товарищей красноармейцы из батальона разведки
19-го сп. Прорвали кольцо окружения, да еще взяли трофеи - пять пушек на тракторной
тяге. Артиллеристы 149-го ran, сколько могли, поддерживали огнем гаубиц храбро
бившихся пехотинцев из 173-го сп. Но и они стали ощущать нехватку снарядов.
Фашисты наседали, а ответить им было нечем. И тогда, оставив умолкшие пушки,
артиллеристы 149-го ran бросились в рукопашную схватку.
Не легче пришлось и 286-му сп, занимавшему оборону вдоль берега р. Юра. Полк
в едином порыве раз за разом отбрасывал цепи гитлеровцев. Поле боя было устлано
их трупами. Но каждый час к ним подходили свежие силы. А у нас таяли. Исчерпав
боезапас, воины поднялись в штыковую атаку. Задолго до известного всем фронтовикам
приказа № 227 90-я стрелковая дивизия действовала так, словно поклялась: "Ни
шагу назад!". И держалась, не уступив ни пяди, сутки, что при многократном
превосходстве противника в силах равно подвигу. Затем подразделения, потерявшие
связь с тыловыми частями, командными штабами, под угрозой окружения начали отходить
на северо-восток. Они были разбиты, но не сломлены. Это показали в тот же день
бои за г. Шилале, который дважды переходил из рук в руки. Тем не менее, колоннами,
отрядами и небольшими группами оставшиеся в живых солдаты и командиры вынуждены
были отступать.
23 июня, когда воины дивизии шли по Литве без еды, патронов, без медицинской
помощи, из штаба фронта (бывшего ПрибОВО) был дан приказ начальнику штаба 90-й
сд полковнику Г. И. Вехину, прервавшему отпуск по болезни, заново формировать
дивизию за счет приписного состава. Поскольку с Краснознаменной стрелковой частью
связь была потеряна, командование фронтом сочло ее уничтоженной и зачислило
в списки безвозвратных потерь уже на второй день войны. Просто вычеркнуло из
числа действующих. А ведь многие бойцы прежней 90-й сд были живы и готовы при
первой возможности ударить по агрессору. Как говорилось в политдонесении Северо-Западного
фронта от 04.07.41 г., 90-я сд в боях в приграничной зоне "была рассеяна
действиями противника, организационно перестала существовать, и формировалась
вновь во фронтовых условиях, находясь севернее Риги". (Гладыш С. А., Милованов
В. И. "Восьмая общевойсковая". М., 1994, с. 19). Примерно по тем же
соображениям (отсутствие связи и полнейшая неизвестность) 28 июня было доложено
наркому обороны о том, что штаб 8-й армии генерала Собенникова вместе со многими
соединениями (в том числе 90-й сд), по-видимому, попал в плен или погиб.
26 июня немецкий лазутчик в форме советского капитана передал "приказ"
комдиву Голубеву прекратить отступление и вернуться к границе. Вскоре командир
дивизии понял свою ошибку, снова повернул подразделения в сторону Эстонии, но
остатки 90-й сд уже были взяты противником в полукольцо. Многочисленный, хорошо
вооруженный, не испытывающий недостатка в боеприпасах, сытый и наглый враг готовился
легко расправиться с нашей обескровленной, измотанной в неравных боях дивизией.
Сражаться чуть ли не голыми руками и без надежды на подмогу было равно самоубийству.
Но полковник Голубев, не колеблясь, выставил на прямую наводку пять оставшихся
гаубиц с несколькими снарядами. Даже в случае кратковременного успеха можно
было надеяться на прорыв из окружения, соединение с основными силами, и, наконец,
просто на сохранение жизни.
27 июня - исторический день в судьбе дивизии: преследуемая и порядком истерзанная
часть возле г. Тауроге внезапно обрушилась на врага с неукротимой яростью. Эффект
неожиданности сработал. В скоротечном бою фашисты потерпели сокрушительное поражение,
их машины горели. А большое число убитых и раненых немецких завоевателей убеждало,
что врага можно бить. Противник отступил. Дорога на восток, казалось, открылась.
Но гитлеровцы бросили на разгром дивизии новые силы, охватили ее плотным кольцом.
Все, кто способен был подняться в атаку, включая комдива и дивизионного комиссара
Фролова, пошли в бой. В этот день погибли и Михаил Иванович Голубев, и Григорий
Дементьевич Фролов. Дивизия была обезглавлена. И все же до ночи наши бойцы продержались.
Лишь позаботившись о судьбе раненых, они начали отход. Командование дивизией
взял на себя командир 19-го сп подполковник Яремичев. Однако скоро и он, и другие
командиры полков, батальонов, рот, взводов, начальники штабов, комиссары частей
90-й сд пали в боях на Шяуляйском направлении. Теперь никто из комсостава не
мог бы с цифрами и фактами рассказать о трагедии дивизии, брошенной на произвол
судьбы. В течение первых двух недель никого из них в живых не осталось.
С 28 июня разрозненные группы воинов пытались выйти к своим, скрываясь в лесах,
пробираясь ночами. Их ловили гитлеровцы, а еще больше антисоветски настроенные
литовские хуторяне, для которых Красная Армия была оккупационной, а немцы -
освободителями. Многие наши воины тогда оказались в плену, в концлагерях, где
выжили единицы.
А пока кадровые офицеры и солдаты срочной службы старались избежать смерти,
плена и вернуться в строй, полковник Вехин формировал заново дивизию из "запасников",
забывших даже курс молодого бойца. Поставленную задачу - принять списочный состав
и имущество за неделю - Григорий Иванович выполнил к 29 июня. Другое дело, принимать
было почти нечего, и он не получил никаких указаний, что делать дальше. Ведь
линия фронта стремительно перемещалась на восток. Исполняющий обязанности комдива
вынужденно действовал по обстановке. То есть, дивизия, точнее, развернутый батальон
под именем дивизии, огрызаясь, принимая короткие сражения, пятилась к Пскову.
Никакой связи с командованием и другими частями Красной Армии Вехин не имел
еще несколько дней. И по необходимости совмещал в одном лице весь высший комсостав.
Неожиданно к новоиспеченной части 29 июня в полном комплекте прибились тыловые
подразделения настоящей 90-й сд и медсанбат, тоже искавшие своих. Это было первое
радостное событие с начала войны. Но где пехота и артиллерия тыловики во главе
с полковником Ярыгиным и сами не знали.
В Пскове наших войск не было, никто соединение Вехина не ждал, никакими сведениями
о местонахождении главных сил Красной Армии и наступающего по Прибалтике противника
и. о. комдива не располагал. Обещание начальства получить здесь пополнение и
боепитание оказалось пустым. Где свои, где враг, где базы питания, куда идти?
На свой страх и риск полковник Вехин решил действовать методом подвижной обороны.
С "сырым материалом" - необстрелянными "запасниками" сражаться
в одиночку против боеспособных войск неприятеля - значило напрасно погубить
людей и технику. Поэтому Григорий Иванович повел свою часть дальше в сторону
Луги и 8-9 июля занял рубеж на линии Псков-Остров. Здесь дивизия смогла передохнуть
и привести себя в порядок. Под Псковом в начале июля, к большой радости полковника
Вехина, к дивизии начали присоединяться прорвавшиеся сквозь вражеские кордоны
группы бойцов из старого состава дивизии и других соединений. Измученные длительными
боями и тяжелыми переходами солдаты и командиры были рады вновь оказаться в
регулярной армии. Определенность положения, знание своих обязанностей, привычная
обстановка кадровой воинской части придавали людям уверенность. Прошедшие огонь
сражений, они готовились к предстоящим боям на Лужском направлении.
8 июля гитлеровское командование подтвердило группе армий "Север"
задачу продолжать стремительное наступление на Ленинград, разгромить войска
Северо-Западного фронта и отрезать город на Неве от остальной территории СССР.
Танковым соединениям противника в тот же день удалось прорвать нашу оборону
у р. Великая, создать угрозу захвата Пскова и развивать наступление на Ленинградском
направлении. Разведка донесла, что немецкие танковые и мотоколонны движутся
от г. Струги Красные и Плюссы на Ляды и далее к р. Луге. Однако на подступах
к Пскову врага встретила огнем 111-я стрелковая дивизия. Ее саперы подорвали
мосты на реке Великой, уничтожив переправы, а пехотинцы и артиллеристы героическими
усилиями пытались задержать противника. На некоторое время им это удалось. Ценой
своих жизней (здесь погиб и комдив 111-й полковник Иванов) они спасли тысячи
солдат и офицеров других соединений, которые смогли организованно отойти на
новые рубежи обороны и готовились во всеоружии встретить врага. Это касалось
и 90-й сд. Она, наконец-то, соединилась с действующей армией - войсками Лужской
группы - и заняла позиции на Кингисеппском участке Лужского оборонительного
рубежа. Участок простирался от Финского залива при впадении в него р. Нарвы
до села Большой Сабск на р. Луге. Вехин с облегчением передал власть вновь назначенному
комдиву полковнику И. И. Пленкину и вернулся к привычным обязанностям начальника
штаба. В частности, съездил в Ленинград в штаб округа и доставил в дивизию необходимое
вооружение и пополнение. Занял вакантную должность комиссара 90-й сд полковник
Александр Ефимович Гронь, начальником политотдела стал подполковник Синицын.
Командирами полков стали опытные офицеры - подполковники Вячеслав Константинович
Хаецкий (19-й сп) и Петр Григорьевич Фоменко (286-й сп). Вообще в эти дни в
дивизию пришло хорошее пополнение комсостава: командиры взводов, рот, батальонов,
политработники. Прежде всего из разрозненных частей, сохранивших, однако, при
отступлении оружие. Но его было еще недостаточно.
Лужский рубеж обороны не был завершен. Ведь строить его начали только в июне,
незадолго до войны, хотя здесь на оборонном строительстве безостановочно трудились
тысячи жителей Ленинграда, Луги, Кингисеппа, Новгорода, малых городов и сел.
Военное и политическое руководство СССР не верило в быстрое продвижение вражеских
армий вглубь нашей территории. С 1 июля 1941 г. разрешили мобилизовать на работы
подростков не с 16, а с 15 лет. Так вместе со сверстниками отправился в район
Б. Сабска на рытье траншей местный парнишка Коля Пантелеев, составитель этой
книги.
В Лужскую группу войск под командованием генерал-лейтенанта К. П. Пядышева вошли
191-я, 90-я и 118-я стрелковые дивизии, одна танковая, 2-я дивизия народного
ополчения, курсантские роты, особая артиллерийская часть и другие соединения.
Наши войска оставили г. Остров, за ним Псков, угроза прорыва немцев к Ленинграду
через Лугу стала реальной. Обновленная 90-я сд, но все же не успевшая вновь
превратиться в боеспособную, сплоченную, дисциплинированную дивизию, тем не
менее, готовилась сопротивляться до последнего. 90-й сд было придано Ленинградское
Краснознаменное артиллерийское училище. Ее сосед - дивизия народного ополчения,
состоящая, в основном, из рабочих и служащих завода "Электросила"
и фабрики "Скороход".
С 14 июля в течение пяти суток в районе Большого Сабска шли ожесточенные бои.
Наши войска и ополченцы стояли насмерть. 19 июля наступило недолгое затишье.
Немцы прекратили атаки до подхода свежих сил. Изредка вспыхивали короткие стычки,
но в целом фронт стабилизировался. Самым долгим был в этот период бой 17 июля
у села Язвище, где фашистам противостояли курсанты двух Ленинградских училищ
- артиллерийского и пехотного. Бой длился 16 часов непрерывно, на 18-20-летних
ребят наступала танковая дивизия. Удивительно, но при такой мощной технике немцы
не продвинулись вперед ни на шаг. Правда, у курсантов была надежная поддержка.
Слева прикрывал фланг 286-й полк 90-й сд, с тыла бил по врагу 96-й артполк дивизии.
В тот день противник потерял только убитыми более 1 500 солдат и офицеров, десятки
танков были выведены из строя. Среди курсантов потери составили 200 человек.
Вскоре прямо на передовых позициях выпускники ЛАУ и ЛПУ, "юнкера",
как называли их фашисты, получили звания лейтенантов и назначения командирами
взводов и батарей. За эти бои оба Краснознаменных училища были награждены орденами:
ЛАУ - орденом Ленина, ЛПУ - вторым орденом Красного Знамени.
С 20 июля по 11 августа 90-я сд, ее соседи отбивали периодические атаки противника,
удерживая позиции под Лугой. Но защитники Лужского рубежа понимали, что главные
сражения впереди. Немецкие войска расчленили надвое 8-ю армию и 7 августа вышли
к берегу Финского залива, отрезав Таллин с главной базой Балтфлота от страны.
Они постоянно и все настойчивее старались пробить брешь в линии нашей обороны.
В то же время стотысячная финская армия занимала Карелию, пробиралась к северо-западному
побережью Ладожского озера, двигаясь по трем направлениям: к Петрозаводску,
Сортавале и Олонцу.
Попытки оттеснить наши части, перебраться на правый берег р. Луги не давали
результата, немцев изматывала артиллерия 90-й и 177-й дивизий. И они собирали
силы. У Большого Сабска, в районе села Ивановское, фашисты обеспечили себе пятнадцатикратное
превосходство в танках, полуторное в артиллерии и полное господство в воздухе.
8 августа после интенсивного артобстрела несколько танковых и пехотных дивизий
фашистов, имея громадное преимущество в силах, атаковали наши позиции. Трое
суток воины 90-й сд вместе с ополченцами и курсантами оказывали ожесточенное
сопротивление противнику, разъяренному непонятной стойкостью красных бойцов.
11 августа на КП дивизии в районе с. Ганьково обрушился шквал орудийного огня.
После огненной атаки командный пункт перебрался в другое место. Но исчезла связь
с полками. Все телефонные линии оборваны, никто не отвечает и по рации - видимо,
боятся, что враг запеленгует. Пришлось собирать сведения и отдавать приказы
через связных.
12 августа гитлеровцы делают еще одну попытку прорыва с помощью своей резервной
танковой дивизии. Тут уж нашим пришлось отходить. У Большого Сабска это был
самый яростный бой. Немцы подожгли снарядами с. Язвище и под прикрытием пожара
и танков двинули пехоту. КП 90-й сд перебазировался к с. Красный Луч, под угрозой
окружения отошли на новые позиции и полки. Отход прикрывал 96-й артполк, который
занял противотанковую оборону и косил снарядами ряды немецких автоматчиков.
Немало пришлось поработать и воинам 149-го гаубичного полка, которые долго не
знали, что немцы их обошли и что они уже почти в тылу противника. В окружении
оказались 286-й сп и оба Ленинградских военных училища. Иван Иванович Пленкин,
оценив тяжесть обстановки, взял на себя всю ответственность за судьбу подчиненных
и лично возглавил выход подразделений из окружения. На рассвете 13 августа колонна
вышла к д. Устье. Здесь комдив приказал уничтожить орудия и автотранспорт и
прорываться в пешем строю. С криками "Ура!" воины бросались на врага,
пробивали в его обороне узкий коридор и скрывались в лесу. В этом коротком бою
пулеметной очередью из танка был убит командир 90-й дивизии полковник Пленкин.
С 14 августа, выполняя последний приказ комдива, полки и отдельные батальоны
90-й сд отходили к Ленинграду под постоянной угрозой окружения и уничтожения.
То вражеские танки, прорвавшись к станции Молосковицы, едва не захватили штаб
19-го сп, то бомбами во время авианалета у с. Яблоницы были выведены из строя
зенитки 206-го отдельного зенитного дивизиона 90-й сд. Опять колонны и отдельные
группы солдат идут, скрываясь в лужских лесах, выбирая глухие, болотистые места,
ориентируясь по компасу. Опять нет связи ни с тылами, ни с полками, ни со штабом
дивизии. Неприкосновенный запас продуктов заканчивался, на учете был каждый
патрон. Окрестности Луги и Красногвардейска (тогда Гатчина) уже оккупированы
фашистами. Положение отчаянное и все же не безнадежное. В конце августа части
дивизии вышли к р. Оредеж, миновали Вырицу и закрепились на р. Суйда южнее Гатчины.
Правда, ненадолго. Немцы выбили подразделения и с этих позиций. Наиболее организованно
выходил из окружения 19-й сп. Подполковник В. К. Хаецкий разделил полк на два
отряда и повел под покровом ночи по лесному бездорожью к Гатчине. Они дошли,
сохранив полностью боеготовность и матчасть. С 25 августа дивизию возглавил
полковник Иван Федорович Абрамов.
Поскольку огромный перевес противника в силах вынудил оставить Лужский рубеж
обороны, Ставка возложила вину за нарушение приказа "удержать позиции любой
ценой" на командующего оперативной группой войск К. П. Пядышева. Боевой
генерал, кавалер первого советского ордена Красного Знамени, был расстрелян
согласно законам военного времени. (Это сведения Института военной истории.)
С 26 августа 90-я сд отходит с боями к пос. Сусанино. Здесь дивизии приказано
выручить окруженный 41-й стрелковый корпус. Воины идут на прорыв кольца, но
немцы стараются не допустить этого и изо дня в день непрерывно бомбят наши полки.
13 сентября была решающая атака. Однако в ответ гитлеровцы устроили на земле
кромешный ад: обрушили стену огня, бомбы падали одна за другой, ни на секунду
не смолкали пулеметы, гремели взрывы. Вздрагивали и валились вырванные с корнями
деревья, лес горел, над болотом стоял смрад. Казалось, было уничтожено все живое.
Но бойцы 90-й сд, выждав момент, бросались в очередную контратаку, в упор расстреливали
фашистов из спаренных пулеметов. Казалось, еще немного и удастся разжать вражеские
тиски, до ближайшей танковой части в составе корпуса всего три километра. Нет,
ничего не вышло. И 14 сентября дивизия получает приказ отойти к пос. Антропшино.
У нее вновь новый командир - полковник Александр Игнатьевич Королев.
15-17 сентября войска оставляли один населенный пункт за другим. У Антропшино
закрепиться не удалось. Отходили по маршруту Сусанино-Семрино-Антропшино-Пушкин.
Шли, по сути, по тылам противника. Немцы, захватив Гатчину, продолжали развивать
наступление на Павловск, Пушкин, охватывая Ленинград кольцом со всех сторон.
Периодически части дивизии вступали в ожесточенные столкновения с колоннами
гитлеровских войск, которые двигались параллельным маршрутом. Насколько хватал
глаз, виднелись зарева пожарищ и огромные массы беженцев, ищущих спасения в
Ленинграде. Опять подразделения 90-й сд оказались разобщены, растеряны. В этом
хаосе невозможно наладить связь друг с другом и командованием. Объединяет всех
только направление отступления. Хотя каждый боец дорого бы дал, чтобы дивизия,
наконец, остановилась и повернула штыки вспять.
15 сентября части дивизии остановились в пос. Антропшино, который после сильного
воздушного налета был охвачен пламенем. Приказ ком дива А. И. Королева: быстро
идти к Пушкину, занять оборону. Положение с продовольствием и патронами становилось
критическим. Много убитых и раненых, люди очень устали.
16 сентября стало ясно, что дивизия вновь оказалась в немецком тылу, а противник
уже в г. Пушкине. В ночь на 17 сентября масса плохо управляемых военных и беженцев
скопилась в парковой зоне Пушкина и Павловска. Соблюдая меры предосторожности,
воины 90-й сд скрытно двигались вдоль шоссейной и железной дорог. Им вновь пред
стояло прорываться сквозь передовые немецкие части к основным войскам.
17 сентября рано утром подразделения 19-го сп проскочили сквозь узкий коридор
в кольце окружения и вышли на окраину Пушкина. Вдруг раздалась пулеметная очередь
из засады. Пули смертельно ранили ком полка подполковника В. К. Хаецкого. Это
была невосполнимая потеря. А сколько таких потерь еще предстоит пережить! В
прорыв пошли военнослужащие 173-го сп, 286-го сп, других частей дивизии. Ведя
огонь на ходу из всех видов стрелкового оружия, эта стихийная группировка к
10 часам утра пробилась на большое открытое поле между дворцовыми парками, городом
Колпино и станцией Московская Славянка. Насколько хватал глаз, поле было усеяно
трупами людей и лошадей, телами раненых и искалеченных военных и штатских. С
двух сторон коридор отступления шириной 1-1,5 км немцы простреливали автоматным
и пулеметным огнем. Для дополнительного психологического воздействия враг применял
разрывные пули, издающие непрерывный гул. А в зоне обстрела бежали, мчались
на велосипедах и верхом на конях сотни и тысячи солдат, офицеров и гражданских,
торопясь выбраться из этого пекла в сторону Московской Славянки, Шушар, Колпино.
Впоследствии оставшиеся в живых говорили: "Ночь и день 17 сентября 1941
г. не забудем до последнего дыхания". Толпа людей, бегущих под градом пуль,
испытала леденящий ужас смерти.
Тот, кто спасся и вышел в район поселков Славянка-Шушары, чтобы занять оборону,
узнал горькую весть: с 8 сентября Ленинград, наша надежда и гордость, находится
в кольце блокады.
18 сентября линия фронта протянулась от Онежского озера по р. Свирь до Ладожского
озера, по госгранице 1939 г. до Финского залива, у Ораниенбаумского плацдарма,
от Урицка (Лигово) через Пулковские высоты, Ям-Ижору до устья р. Тосна, затем
по левому берегу Невы пролегла к Шлиссельбургу. Подразделения 90-й сд впервые
за три месяца намертво закрепились на своих участках, кожей ощущая глубокое,
тревожное дыхание Ленинграда. Они вновь стали дивизией - со штабом, управлением,
разведкой, саперами и всеми другими службами. Даже получили незначительное пополнение
людьми. Город им выделил также, сколько мог, продовольствия и боеприпасов, орудий
и минометов. Только держитесь, братья!
Штаб дивизии и вспомогательные подразделения обосновались на берегу речки Славянки
южнее Шушар, 173-й сп занял оборону у деревни Новая близ Пушкина. 286-й сп остановился
на линии Красный Бор-Ям-Ижора. 19-й сп утвердился на рубеже Шушары-Московская
Славянка. Бойцы днем и ночью рыли траншеи, оборудовали позиции для станковых
и ручных пулеметов, копали землянки. Полки отделились от противника минными
полями. Личного состава в дивизии осталось намного меньше, чем было до войны,
сотни красноармейцев и командиров полегли в боях за Родину, а на смену им пришли
только десятки. Так 17-й отдельный саперный батальон потерял до 40 процентов
штатного состава, более 25 офицеров. В том числе таких героев, как комиссар
Помазанный, лейтенант Дудко, ст. лейтенант Разживин. Оттого на каждого защитника
Ленинградской твердыни теперь ложились двойная, тройная нагрузка и ответственность.
Этот передний край был последней тонкой гранью, которая отделяла непокоренный
город от захвата и разгрома, чего не должно было быть ни при каких обстоятельствах.
Панический ужас, охвативший огромные толпы, в том числе и военных, 17 сентября,
больше не повторится.
Предыдущий текст — Следующий текст