Предыдущий текст — Следующий текст
ГОРЕЛА ЗЕМЛЯ ПОД НОГАМИ
("Невский пятачок")
1-3 ноября полк передислоцировался в район Н. Дубровки и занял боевые порядки
в лесу у дер. Манушкино.
Я вспоминаю о Дубровке.
Четыре года назад, до войны, мне пришлось быть в Дубровке. Это был поселок на
Неве. Добирался от Ленинграда и обратно на пароходах.
Дубровка в те годы — это лесопильный завод, бумкомбинат да небольшие сельскохозяйственные
угодья. Немало было здесь конного транспорта.
Почти через 2-3 человека русских встречались финны.
Рабочие — финны и русские — жили в деревянных домах, расположенных ровными рядами.
Холостяки и кое-кто из молодоженов размещались в маленьких домиках, тут же,
через дорогу. Часть русских, из местных жителей, имели свои дома в ближних деревнях.
Все жили дружно, хотя в быту несколько обособленно.
Часто была самодеятельность.
Там проводили вечера с ранней весны до поздней осени. В воскресенье мне пришлось
присутствовать на самодеятельности. Выступали и русские, и финны. Хотя языка
друг друга и не знали, но дружно аплодировали и говорили потом?
— Хорошо эта русская \девица/ пела, задушевно.
— Да, голоса у них есть, и песни хорошие...
По прибытии в Дубровку, ее было не узнать. Груды развалин и пепелища. Вместо
задушевных песен, зловещий вой снарядов.
Дубровка превратилась в арену ожесточенных сражений.
Какое совпадение: 18 сентября противник выдохся и дальше Пушкина и Колпино пройти
не смог, в этот же день передовые подразделения 115-й стрелковой дивизии и 4-й
бригады морской пехоты форсировали Неву и в тяжелых боях завоевали и отстояли,
до ноября месяца, на левом берегу хотя крохотный, но плацдарм.
На Ленинградском фронте в один день две победы: Победа — прекращение отступления
и Победа — начало наступления.
Желание наступать было огромное, уверенность в своих силах — неодолимая, а это
уже, по крайней мере, половина Победы!
Ночь на 3 ноября многие воины не спали. Трудно даже привычным ко всему людям
заснуть перед боем!
Хочется говорить о самом близком, дорогом, о том, за что завтра пойдешь хоть
на смерть.
Родина? Конечно, Родина! Но ведь она каждому видится по-своему — через свою
любовь. В землянках и укрытиях фронтовые друзья открывали друг другу самые сокровенные
мысли, писали письма, складывали треугольниками и отдавали посыльному дивизиона,
полка.
К этому времени в руководстве полка и дивизионов произошли изменения. Командиром
полка стал Семен Ксенофонтович Сиваков, командиром 2-го дивизиона назначили
Харченко и в других подразделениях произошли новые назначения.
4 ноября, после 20-минутной артиллерийской подготовки, в 12.30, два полка нашей
дивизии, переправившись на левый берег Невы перешли в наступление. Начались
неслыханные сражения на "Невском пятачке", Сначала мы словно струей
молнии мчались вперед, а затем медленно приковывались к земле. Нам было суждено
идти по огненному водопаду, где горела земля под ногами.
В этот день, в разгар боя, к Литвинову Афанасию Наумовичу на НП прибыл начальник
артиллерии 8-й армии полковник С.А.Краснопевцев — любитель стрельбы орудий прямой
наводкой. Он потребовал от Литвинова доложить обстановку на левом берегу Невы.
Когда доложил он обстановку и указал огневые точки сопротивления противника,
— Краснопевцев отдал приказ — подавить огневые средства сопротивления противника.
До сих пор помнится: СО-101 означало, сосредоточенный огонь по роще "Фигурная".
Участок серьезный. Впереди сильный и коварный враг. То и дело завязывалась артиллерийская
дуэль.
— По местам! — отдал Литвинов команду батареям дивизиона.
— "Груша", "Слива", "Вишня" (это позывные ОП батарей)
— четыре снаряда, беглый, огонь!
С передового наблюдательного пункта (с левого берега Невы) передали:
— Об`явите всем орудийным расчетам, особенно наводчикам, благодарность.
Молодцы! Хорошо цель накрыли, которая являлась главным препятствием на подступах
к роще "Фигурная".
С правого берега хорошо было видно, как в стане врага вспыхнули пожары, взметнулись
вверх клочья боевой техники и живой силы противника. Краснопевцеву это понравилось.
Он дал еще обработать участок траншей у противотанкового рва и отдал команду
— беглый огонь.
Здесь Литвинов перестарался. Отдал команду батареям — шесть снарядов беглый,
огонь!
Тут же командира 3-го д-на Краснопевцев отругал: —
— Колхозный ты счетовод, сброшу тебя с берега в воду, повторяешь беглый огонь
и к тому же чрезмерно без надобности прибавляешь.
"Груша", "Слива" — Стой! "Вишня" — беглый, огонь!
— отдал Литвинов вновь команду.
Батарея вела огонь, Литвинов всё думал - гадал, что кроется за этим упреком,
видимо, придется держать ответ за перерасход снарядов. Закрадывалась беспокойная
мысль.
Старший на 9-й батарее доложил, что снарядов нет. В это время на НП прибывает
командир 412 ГАП Семен Ксенофонтович Сиваков и хотел ругать Литвинова, но ругать
его ему не пришлось.
Краснопевцев дает записку срочно получить на армейском ДОП все оставшиеся 152
мм снаряды для 3-го дивизиона.
У Литвинова сразу поднялось настроение, он рад был, что дивизион пополнится
снарядами.
Наши атаки продолжались через два-три дня, а иногда через день до 13 ноября.
19 ноября дивизией командовать назначили генерал-майора П.А.Зайцева.
Нашего испытанного в боях за Родину ветерана дивизии генерал-майора Андрея Леонтьевича
Бондарева назначили командовать 8-й армией.
Он рядом с нами, но ближе теперь не будет, как был до сих пор. Его часто можно
было видеть в траншеях чем в землянках. Он переживал за бойцов и особенно за
раненых.
— Ни один раненый не должен быть оставлен на поле боя! — повелевал Бондарев.
Андрей Леонтьевич с воинами делил радость удач и горечь утрат.
Несмотря на решительные атаки наших частей и сильного огня нашей артиллерии
в продвижении успеха мы не имели. Обе стороны понесли значительные потери.
С приходом к руководству нового комдива, вновь были предприняты наступательные
операции на "Невском пятачке".
Для разрушения огневых точек, созданных противником на левом берегу Невы, было
приказано вывести на прямую наводку:
12 орудий от 1-го дивизиона (командир Новожилов), 6 орудий от 2-го дивизиона
(командир Харченко) и одно 152 мм орудие от 7-ой батареи (командир Михаил Дубина).
К утру 22 ноября 19 орудий стояли на правой береговой кромке Невы против 8-й
ГЭС. Командирам дивизионов было приказано находиться на левом берегу Невы в
боевых порядках стрелковых батальонов.
Утром, в 9.30, 22 ноября, началась артиллерийская обработка переднего края противника.
Через головы находившихся в боевых порядках пехоты, понеслись тяжелые мины и
снаряды.
Фонтаном вздымалась земля у врага. В первой траншее немцев всё было в дыму разрывов.
Первоначально Литвинов находился впереди пехоты на 70-80 м., это место оказалось
нейтральным. Кругом было много трупов. Пехота неслась к траншеям ПНП (передний
наблюдательный пункт). Литвинов оказался в цепи пехоты. Через головы наступающих
орудия продолжали вести огонь прямой наводкой. Вскоре пехота достигла траншей
и тут же темные фигуры людей быстро исчезали. Железный ветер бил им в лицо,
а они всё шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватывало противника:
люди ли шли в атаку, смертны ли они?!
С Литвиновым были связист и радист, связь он держал с батальоном 402 КСП и со
своим дивизионом через начальника штаба — Коль \Кац/ Льва Борисовича.
В этот день развернулись невиданные сражения и бушевали они целый день. Каждый
метр отвоеванной земли переходил из рук в руки несколько раз. Противник имел
громадные потери, не обходились и мы без потерь.
Здесь вновь отличились огневые расчеты, которые били немцев в сентябрьских боях
под Слуцком (Павловск), где в орудиях стояли насмерть Володя Вишняков, Леша
Михайлов, Петя Бородин, Федя Яковлев, Даниил Максутов, Б.Никифоров, Л.Коваленко,
Ф.Скогаров, Г.И.Щербаков, Г.Жданов.
30 ноября вновь развернулись кровопролитные бои и бушевали они с утра до вечера,
В этот день на НП 3-го дивизиона к 8.00 прибыл генерал-майор Зайцев с группой
командиров штаба дивизии. С этого места было хорошо видно и руководить боем.
На этом месте был сооружен блиндаж для комдива.
Весь день длился жестокий бой. Прорвать оборону врага нам так и не удалось.
В течение дня мы потеряли немало из нашего полка боевых друзей; было убито 5
командиров взводов, убит из 3-го дивизиона кр-ц Репоц, тяжело ранен старший
на 3-й батарее Артемов и др.; из руководства дивизии смертью храбрых пали нач.
дивизионной разведки Тюпа, адъютант ком.дивизии Сушинский, ранены командир 462
СП, комдив П.А.Зайцев и др. командиры и полит.работники дивизии.
С 4-го ноября — до конца месяца у опорных пунктов: рощи Фигурная, дер. Арбузово,
8-й ГЭС — день и ночь — бои не затихали ни на мгновение.
День и ночь — как факел горел и шипел заранее подготовленный оборонительный
рубеж, окутанный густыми едкими облаками пожаров. День и ночь на него с двух
сторон падали с равномерной ужасающей силой тяжелые молоты артиллерии, они разбивали,
рушили, давили, превращали всё в пепел и развалины.
И словно, чтобы этого не было мало, белые молнии "Катюш" и огонь многоствольных
минометов (немецких скрипачей) страшно впивались в израненную землю, крупнокалиберные
пулеметы заливали свистом пуль весь оборонительный район. Полки продвигались
вперед метр за метром. Танки безжалостно подминали мелкие кустарники, остававшиеся
стволы срубленных снарядами деревьев трещали под их напором и с треском падали.
Автору этих строк трижды пришлось быть в цепях наступавших, выявлять огневые
точки противника. Находясь вместе с наступающими было слышно, как с одного конца
оборонительного рубежа до другого глухо и угрожающе звучало русское "УРА",
и узкую полоску земли заливало волнами страшное русские "На штык! На штык!
На штык!"
День и ночь немецкие дивизии дрались со злобной яростью. Они бились до конца
— заливаемые огненной лавой, ошеломленные буханием артиллерии. Пленных не попадало
в руки атакующих, раненых почти не было — все погибали под развалинами оборонительного
рубежа.
Обе стороны несли большие потери. Земля на "Невском пятачке", густо
покрытая осколками и огненным пеплом, пропиталась кровью.
День и ночь с правого берега Невы на "пятачок" высаживались батальоны,
полки и вступали в бой.
В этот трудный период Невского сражения воины 168 СД, сражались с исключительной
стойкостью, самоотверженностью. Бывали дни, когда воинам дивизии приходилось
отбивать по 8 и более вражеских атак.
Тысячи трупов, огромная масса боевой техники врага, брошенной во время боев,
свидетельствовали об успехах наших войск, сорвавших фашистский план задушить
Ленинград голодной смертью.
<...>
В ночь, на 28 декабря, погрузившись на ж.д. станции, мы взяли курс на Лисий
Нос — Ораниенбаум.
Перед передислокацией в район Ораниенбаума получился боевой конфуз: полковник
Краснопевцев информировал Литвинова А.Н., что 3-й дивизион должен через Ладожское
озеро отбыть на Волховский фронт: командир полка и комдив информировали —
что мы должны прибыть в распоряжение 42-й армии под Пулковские высоты.
На ж.д. станции Кушелевка, что 5 км к северу от Ленинграда, прекратился существовать
— двойной приказ. Дежурный по станции, соединив Литвинова по телефону с дежурным
по фронту, который развеял конфуз и приказал эшелон отправить на ж.д. станцию
Лисий Нос.
В декабре 1941 года с ''Невского пятачка" нам стала видна заря Победы.
Попрощавшись с "пятачком", мы отправились на Ораниенбаумский плацдарм
— на запад.
В это время Красная Армия получила возможность перейти в наступление под Тихвином
и Москвой.
Войска 4-й и 52-й армий Волховского фронта вышли к реке Волхову на фронте Кириши—Новгород
и захватили на левом берегу плацдармы и продолжали бои по их расширению.
Войска Красной Армии в ожесточенных боях под Москвой разбили немецко-фашистские
войска и продолжали жать врага на запад.
После разгрома фашистских войск под Москвой война пошла по совершенно иному,
гибельному для фашистской Германии пути.
Предыдущий текст — Следующий текст